Бероев. Скинул рюкзак. – Ребята! Отодвиньтесь в тенёчек, чтоб не спечься. А я ещё прогуляюсь. Ноги разомну.

– Ноги он разомнёт, выпендрюжник! – добродушно проворчал Игорь. Впрочем, никто не спорил. После спуска и ночёвки в лесу в семнадцатилетнем Бероеве в самом деле признали вожака.

Олег прошёл вниз по течению ещё с километр. Река не становилась ýже, а русло Сакукана потихоньку уходило за поворот, отдаляясь от намеченного маршрута. Да и день начал клониться ко второй половине.

Олег остановился. Выбора не оставалось. Развернуться в другую сторону, против течения реки, – терять день. Это ещё если в верховье найдётся мелкий участок и солнце за это время не спалит их самих.

Когда вернулся, Игорь и Танечка сидели в теньке, скинув куртки. Игорь непрерывно чихал, уткнувшись лицом в носовой платок.

Танечка подошла к Олегу, озабоченно покачала головой:

– Уж третий платок меняет…

Игорь поднял воспалённые слезящиеся глаза.

– Переправу нашёл? – спросил он.

– Нашёл! Переправляемся здесь! – решился Олег.

На него посмотрели с испугом. Кажется, слишком долго смотрели в поток, вслушивались в его грозное рычание. К тому же, когда проходили лесом, срубить длинные шесты не догадались, а на галечном берегу растительности не было. Так что вместо шестов предстояло использовать всё те же самодельные альпенштоки.

– Ну что, ребята, дело, по-моему, нехитрое. – Бероев, бравируя, потёр ладони. – Воды, в сущности, по щиколотку. Раздеваемся до исподнего, – шутливым поклонцем он извинился перед Танечкой. – Штаны на шею. Обувь оставляем на ногах. Всё-таки понадёжней опора, чем босая ступня. В руки, для равновесия, – палочку-выручалочку, и – как в детстве – по камушкам, по камушкам!

Выстроились на гальке, нахохленные, напряжённые.

– Самое трудное на том берегу! – Олег решил переключить внимание с реальной опасности на отдалённую. – Как только выбираемся на наледь, тут же цепляемся за кусты и не мешкая карабкаемся наверх. Понятно?

– Понял, как не понять? – Игорь шмыгнул носом. – Как в войну. Кто доберётся до вражеского берега, карабкается наверх. Осталось всего ничего – добраться.

– Ребята! – Олег умоляюще оглядел друзей. – Назад всё равно пути нет.

– Да пошли же, наконец! Топчемся тут, канючим. – Танечка притворно рассердилась. Принялась взваливать на себя рюкзак. Олег отобрал. Повесил на свободное плечо. Через шею – «тозовку». Попрыгал.

– Я первый. Танечка за мной. Игорь замыкающий. Вам, Тимашев, поручается самое трудное – приглядывать за девушкой.

Бегающий взгляд Тимашева ему не понравился.

Вгляделся испытующе.

– Хватит в глазелки играть! За меня не боись! – лихо выкрикнул Игорь.

Но панику в глазах спрятать не сумел. Подметила его испуг и Танечка.

– А давайте пойдём с походной песней! Раз уж мы пионеры! – нашлась она. – Тимашев, само собой, запевала.

– Ну, если по просьбам трудящихся! – Игорь галантно поклонился. В свою очередь, надел рюкзак. Передразнивая Бероева, попрыгал, вихляя бёдрами. – Правда, у меня все пионерские песни повыветрились. Но что-нибудь вспомню! Веди нас, Сусанин.

Идея с песней Олегу понравилась. Умница Танечка придумала, чем отвлечь трусящего Тимашева. Да и самому не придётся лишний раз оборачиваться, чтоб убедиться, что за спиной всё в порядке.

– С Богом! – Бероев потряс альпенштоком и – шагнул в реку. Время колебаний кончилось.

– Боже, царя храни! – загремело сзади. Вспомнил-таки пионерскую песню, отрядный запевала!

Ледяная вода с силой хлестнула по ногам, едва не сбив. Олег поспешил упереться альпенштоком. Разгоняясь, пошёл. С каждым следующим шагом идти становилось трудней. И опасней. Дно углублялось. Вода, поначалу бившая по щиколоткам, исступлённо толкала в бёдра. На середине вовсе дошла до пояса. К тому же ступать приходилось не на мелкие камешки, а на округлые скользкие валуны.

Олег скосился на бурлящий поток. Если собьёт с ног, выбраться не получится. Тебя попросту поволочёт по дну меж камнями и корягами. Да ещё с двумя рюкзаками на плечах! «Тозовка» на шее и вовсе вместо булыжника. К тому же от холода начало сводить ноги. Олег понял, что с бродом не угадал. И завёл доверившихся друзей в гиблое место. Сзади всё ещё слышалось «Боже, царя храни!». Но совсем придушенное. Будто царя уже не сохранили. Бероев с силой упёрся палкой в дно. Обернулся к Танечке. Переход давался ей тяжело. Она преодолевала течение согнувшись, едва не ложась на воду. Поймав взгляд Бероева, слабо улыбнулась.

– Палкой сильнее упирайся! – крикнул Олег. Танечка успокоительно кивнула. В свою очередь, с беспокойством оглянулась на отставшего акына.

Бероев продолжил шаг за шагом продвигаться к цели. «Палка – нога, палка – нога!» – бормотал он, выискивая опору и стараясь не отвлекаться ни на что другое. Добравшись до наледи, рывком выбросился на мокрый лёд. Скинул рюкзаки, «тозовку». Поспешил на помощь Танечке. Вытащил следом. Кое-как стянул через голову промокшую насквозь штормовку. Глянул на синюшные ноги. На близкий берег, где сейчас разведут костёр. В предвкушении тепла аж зажмурился.

Истошный Танечкин крик вернул его к действительности. Игорь Тимашев стоял, покачиваясь, на стремнине. Выпавший альпеншток уплывал по течению.

– Унесёт же дурака! – Танечка ринулась назад, к реке. Олег успел перехватить. Отшвырнул оголтелую девчонку к берегу. Подхватив палку, съехал назад в воду. Зашагал к Тимашеву.

– Не смотри вниз, Игорёк! – услышал он Танечкин голосок.

– Не смотри вниз! – подхватил Бероев. – Упрись ногами и – только вверх. В небо глазами упрись! Я уже рядом! Я рядом!.. – повторял он каждую секунду.

– Держись! Он уже рядом! – вторила с берега Танечка.

Тимашев с закрытыми глазами продолжал раскачиваться. Казалось, он впал в транс. Не открывая глаз, принялся валиться грудью на поток.