подготовит Терентьева. Старшим в походе назначаю Бероева. Хоть и молод, но зарекомендовал себя толковым таёжником, способным сориентироваться на местности. Даже каюром за это время стал дельным. Хотя олень вам на перевале как раз не понадобится. С Богом, первопроходцы!

Он попытался растянуть рот в привычной широкой улыбке. Но губы будто склеились. Так что вышла кислая оскомина.

Первопроходцы поднялись.

– Это нечестно! – запальчиво выкрикнула Танечка. – Если на то пошло, это мой недосмотр, что оленя не привязали. И значит, аккумулятор утерян по моей вине. И с Олегом пойду я. А доходяга пусть себе градусники во льдины втыкает.

– Думать забудь! – в два голоса возразили Челягин и Тимашев.

Впервые в этот вечер оба оказались едины.

– Я настаиваю! – Танечка обратилась за поддержкой к Бероеву. Но и здесь её не нашла.

– Да ты, мать, бредишь!.. – пробормотал Олег.

Кусая губы, Танечка выскочила из палатки.

Наутро Челягин вышел проводить обоих путешественников. Рюкзак и никитинская поняга с притороченными ледорубами ждали на тропе. Танечки не было.

– Татьяна сама собрала, – скупо сообщил Челягин. – Полночи вас собирала да меня материла. А с утра ушла в подножку. Чёрт его знает, что в хорошеньких головках иногда замыкает.

Помог натянуть рюкзак и понягу.

– Олег!.. Ребята! – сдавленным голосом произнёс Челягин. – Вы-то, парни, должны понять, что другого выхода, как вас послать, у меня не оставалось. Госзадание! – В густом басе Челягина слышалось непривычное заискивание.

Всунул Бероеву в нагрудный кармашек завёрнутые в целлофан листочки кальки – копию карты.

– Ну, семнадцатилетний капитан! С Богом!

Потряс за плечи Тимашева.

– Очень прошу: дойдите! А я, безбожник, за вас помолюсь. Да хоть Мабуке тому же. Пора ему спирт выпитый отрабатывать – погоду вам обеспечивать.

Отступил. На повороте Олег обернулся. Челягин всё так же смотрел им вслед.

Ещё через три километра увидели Танечку. Поджидала их, сидя на валуне подле шумящей Ледниковой. С рюкзаком у ног.

Поднялась, сердитая:

– Сколько можно ждать?

Бероев и Тимашев опешили.

– Чего зыркаете? Иду с вами.

– Даже не думай! – в два голоса ответили оба.

– Я и не думаю. Просто иду. Не возьмёте, пойду следом. За Челягина не беспокойтесь. На подножке оставила для него записку. К вечеру спустится – получит.

Олег удивился. Впервые на его памяти Танечка назвала руководителя экспедиции сухо – по фамилии.

– И вообще, если на то пошло, остаться должен Тимашев, – заявила она. – Кашу сварить да костёр разжечь – наука нехитрая. Есть завхоз, нет завхоза – всегда найдётся кому. А вот за тебя, Игорь, твои исследования и впрямь никто не закончит. В самом деле, обидно стоять на пороге открытия и по чьей-то дури… – Она оборвала себя. Оборотилась к Бероеву за поддержкой: – Или опять будешь отмалчиваться?

Олег раздумчиво потеребил нос.

– Конечно, конечно, – согласился он. – В самом деле, Гарик, твоё дело – наука. А бродить по горам, по долам – на это я есть. Возвращайся.

– Ха-ха-ха! – прогрохотал Игорь оперным князем Игорем. – Да я женщинам даже в буфете место не уступаю. Разве что в трамвае. А чтоб от такой развлекухи, как турпоход, добровольно отказаться – не дождётесь. Делай как я! – Игорь лихо поддёрнул лямки рюкзака и первым шагнул на тропу. За ним потянулись остальные.

Впрочем, долго во главе группы Игорь не удержался. Для лидера он оказался чрезмерно рассеян. То и дело спотыкался о коряги или оступался, рискуя сползти по осыпи. Да и быстро устал. Шаг его сделался короче. Уже среди снегов остановился. Шумно выдохнул, выравнивая дыхание.

Потянулась стянуть рюкзак и Танечка.

– Может, привал? – оборотились оба к Олегу.

Меж тем были они лишь в начале пути. Предстояло ещё подняться на перевал и до ночи успеть спуститься в долину.

– Время поджимает. – Олег, не останавливаясь, обогнул обоих. Щёлкнул по часам. – От Ледниковой тропа скоро свернёт наверх. На перевале и передохнём.

Игорь и Танечка, переглянувшись, потянулись следом.

Шли под свист сурков, под щебетанье птиц.

Вновь начался крутой подъём. Тропа запетляла меж пологих скальных плит. Бероев, задавая темп, шёл тем же размеренным шагом. Время от времени оглядывался – с нарастающим беспокойством. Двое его товарищей заметно устали. Отнимали силы злые дождевые струи, холодный ветер, норовивший задуть под штормовку, и неистребимая мошка. Так что шли, ссутулясь, опираясь на ледорубы. И всё больше отставали. Пришлось Бероеву сменить тактику. То ускоряясь, то поджидая остальных, чтоб оставаться в пределах видимости, Олег тянул свою группу в гору, не давая обессилеть. Он так беспокоился за отставших товарищей, что сам не заметил, как вышел на перевал. Просто вдруг наступила блаженная тишина и удивительное спокойствие. Ни ветра, ни пересвиста сурков. Даже дождь притих. Сразу возникло чувство высокогорного простора. Задышалось свободнее. Из дымки проступили силуэты гор.

С левой стороны над перевалом возвышался пик БАМ, ближе просматривался ледник Советских Географов с круглым озерцом посередине. Олег спустил на лёд понягу, стянул накомарник. Прикрыл глаза.

Это был первый в его жизни перевал.

Показались Тимашев с Терентьевой. Шли они, поддерживая друг друга.

– Чего встал, мучитель? Неужто дошли? – не поверил Игорь. Танечка ткнулась ему в спину.

– Перевал, – подтвердил Олег.

Игорь обернулся к Танечке:

– Изверг говорит, будто вышли на перевал. Врёт, наверное.