– У пиратов тоже есть маг, – объяснил он позже. – Мы с ним… соревновались.

– А почему они не напали? – спросил Лаймо.

– Их маг понял, что я сильнее.

Роми путешествие нравилось. Пусть Рыжее море под многослойным облачным куполом непохоже на то, возле которого она выросла, – зеленое, сияющее на солнце, с белыми скалистыми островками на фоне сиреневого неба, – она чувствовала себя здесь как дома. Каждый день они с Лаймо под руководством Арса тренировались на палубе; это отнимало много времени и сил, скучать было некогда.

Ее больше не соблазняла перспектива остаться навсегда в Облачном мире. Здесь она может стать чьей-нибудь женой, куртизанкой, прислугой, монахиней… Выбор невелик. Это совсем не то, что Роми хотела бы получить от жизни. Когда Арс предложил ей странствовать вместе с ним, продолжая ученичество, она готова была прыгать от радости. Разумеется, она согласилась!

Лаймо потерял счет дням – его врожденная пунктуальность в кои-то веки подвела его. Он не мог бы сказать, сколько времени прошло с тех пор, как машина Департамента Налогов и Сборов угодила в мир-ловушку, а спросить стеснялся: государственный чиновник, рассчитывающий на карьеру, должен сам помнить о таких вещах! Впрочем, чиновник ли он теперь? Может, пока он отсутствовал, его уволили? А машину списали… Не так уж ему и хотелось возвращаться в опостылевший Департамент, но ведь больше податься некуда.

Тренировался он без такой увлеченности, как Роми, зато педантично и добросовестно. Иногда у него начинала побаливать рука, побывавшая в пасти у Драгохранителя, однако через некоторое время это проходило.

В часы отдыха Лаймо торчал возле борта, пытаясь рассмотреть берег – но что там увидишь, земля пряталась за горизонтом. Чужие города, странные пейзажи, незнакомые обычаи, девушки… Несмотря на интенсивные тренировки, не мечтать о девушках Лаймо не мог. А рядом была только Роми. Пусть он давно уже признал, что она не преступница, и выглядела она теперь намного привлекательней, чем в тот день, когда они сцепились в машине (какая она была отощавшая, злая, оборванная – как бездомная одичавшая кошка!), Роми – не та девушка, с которой у него может что-нибудь получиться.

Мать постоянно твердила: «Мы с тобой, Лаймо, люди скромной доли. Не пускай к себе в голову дурь, слишком красивые девушки не для тебя!» Роми была как раз такой, слишком красивой. Избранница Нэрренират с черным цветком на запястье. Лаймо видел в ней товарища по учебе и приятного собеседника, а об иных отношениях даже не помышлял. Доступные для него девушки находились далеко, за горизонтом.

В отличие от своих учеников, Шертон считал дни и знал, сколько прошло времени. Прилизанная волнистая суша красновато-желтого оттенка замаячила на горизонте на сто восемьдесят пятый день их пребывания в Облачном мире. В Панадаре вот-вот наступит месяц Серебряной Змеи, первый месяц нового года. Карнавалы, гулянки, праздничная суета… Удобная для возвращения пора.

Шертон рассчитывал заглянуть в Панадар ненадолго: отдать Венцлаву его шкатулку (если удастся найти ее в Окрапосе), получить гонорар, высадить Лаймодия и Бирвота – а потом, через междумирье, в Рубетар, Даштасах, Эсипру или Ондаль, там они с Роми смогут успешно скрываться и от Ицналуана, и от ищеек-людей. Лаймо и Бирвот согласились подтвердить, если понадобится, что Романа До-Энселе осталась в Облачном мире. Все предусмотрено.

Общаясь с Роми, Шертон не выходил из роли учителя. Он не забыл, как она шарахалась от него в Панадаре, в начале их знакомства. В одиночку ей не выжить. Сейчас она полностью от него зависит и наверняка это понимает. Шертон не хотел пользоваться сложившейся ситуацией. Лет двадцать назад он бы, скорее всего, поступил иначе… Но он давно уже научился держать в узде свои страсти. Пусть девчонка сначала твердо встанет на ноги, а уж потом решает, чтобы ей не пришлось ни о чем пожалеть.

Бирвот в течение всего плавания перечитывал древние книги и обдумывал способ перехода. Ему не терпелось увидеть другие миры, но он никак не мог с достаточной ясностью представить, на что это будет похоже.

«Солнце», «луны», «звезды» – ослепительно яркие источники света в небе. На солнце нельзя долго смотреть, могут заболеть глаза, настолько нестерпимо оно сияет. Бирвот никогда не видел ничего подобного и потому не мог создать умственную картинку, которая бы его удовлетворила. А небо там не похоже ни на серый кисель, ни на растрепанную вату, ни на свалявшуюся шерсть белых овец. Роми однажды сказала, что его можно сравнить с полотнищем блестящей сиреневой ткани, туго натянутой, без единой морщинки. Взяв этот образ за основу, Бирвот сумел представить задрапированный такой тканью сводчатый потолок огромного зала, но не настоящее небо.

Он принял к сведению, что Панадар – мир не менее жестокий, чем его родина, и не строил иллюзий, и все же мысль о том, что его, мага, будут принимать как представителя уважаемой профессии, согревала сердце.

Амиса, портовый город, вытянулась вдоль побережья рядами уродливых кубических построек из обожженного темно-желтого кирпича. В стороне зноя, под низко нависающими облаками, простиралась каменистая пустошь. Иногда встречались оранжевые или светло-коричневые деревья в виде ощетинившихся колючками арок; нанятому в Амисе проводнику-вознице они не нравились, и он старался держаться от них подальше, но не объяснял, в чем дело. В ложбинах, на дне которых застоялась вода, лепились друг к другу шарообразные растения, издающие резкий неприятный запах. Они напоминали кочаны капусты с толстыми, набухшими влагой губчатыми листьями.

Изредка попадались горячие озера. Над ними плавали облака пара, вода бурлила и пузырилась, а под поверхностью скользили, закладывая крутые виражи, смутные темные тела.

– Разве кто-то может жить в кипятке? – присмотревшись, удивился Лаймо.

– Неизвестно, кто это, – отозвался Бирвот, – создания вроде нас или нежить, но приближаться к ним не стоит. Эй, держи левее!

Возница охотно подчинился. Благодаря сглаживающему путь магическому порошку подвода шла по каменистому бездорожью, как по ровному тракту. Был здесь и настоящий тракт, в десятке миль правее их маршрута, но после расспросов в городе Шертон и Бирвот решили туда не лезть.

Во-первых, он проходит через владения пиратского князя, которому Амиса платит дань. Во-вторых, еще дальше к зною находится Мелаф, где выращивают на плантациях знаменитое дурманное снадобье – золотую пыльцу. Мелафецы сбывают ее князю, а тот перепродает заморским купцам, но иные купцы шлют своих посыльных в Мелаф за дорогостоящим снадобьем в обход пиратов – ненужного, с их точки зрения, промежуточного звена. Князь с этим мириться не желает и вылавливает курьеров, поэтому на тракте всегда неспокойно.

Они двинулись по прямой, минуя тракт.

Врата выросли из-за горизонта внезапно: беспорядочная россыпь толстых темных колонн, с легким наклоном торчащих из земли вокруг небольшой пустой площадки. Недаром маг говорил, что это место, описанное в древних книгах, ни с каким другим не спутаешь.

С помощью отними-тяжести машину сняли с подводы и перенесли на площадку. Бирвот велел вознице отъехать к скале в сотне ярдов от скопления колонн и ждать там. Когда наниматели исчезнут, он может взять себе гувлов и подводу и возвращаться в город. Напоследок маг пригрозил: «Если сбежишь раньше, я тебя в дерево превращу!»