Видя, что Каве не понимает, о чем он, парень продолжил:

– Таким проклятием заговаривают колдуна или ведьму, идущих на смерть. Когда его убьют, проклятие падет и на убийцу.

Каве моментально вспомнила тихий голос из своих видений: выходит, это Алексей пытался вырвать ее из предсмертного сна… И сейчас он находится возле нее, переживает…

Но вслух она сказала:

– Извини, что так получилось с ней…

Алексей нахмурился.

– В смысле? Я ненавидел Кристу еще больше, чем ты.

– Да ну? – не удержавшись, зло хмыкнула Каве. – Интересный у тебя способ… ненавидеть.

Они уставились друг на друга с такой яростью, словно решили сразиться взглядами. Алексей не выдержал первым.

– Вижу, ты времени не теряешь, – холодно сказал он, продолжая буравить ее взглядом. – Вы же с ним вместе теперь, да? Или мои глаза врут?

Каве едва сдерживала гнев.

– Да, я целовалась с ним, – мстительно произнесла она. – Во время Шоколадного бала. И осталась бы подольше, если бы ты не помешал.

В его глазах блеснули злые огоньки.

– Ну и как? – ехидно спросил он. – Неужели так понравилось?

– Не то слово! – Она едва сдерживалась. – Хотя куда мне до тебя… Ты же вообще вечеринки на четверых закатываешь.

Парень вскинулся, одарив девушку оскорбленным и возмущенным взглядом.

– Ты ничего не знаешь, – процедил он и отвернулся. – Раз тебе стало лучше, я пойду.

– И куда? – насмешливо произнесла Каве, хотя ей хотелось рыдать от отчаяния. – Ты же в плену у Рика.

Алексей медленно развернулся. В его глазах затаилась угроза. Но Каве не испугалась – злость не давала.

– Да, в плену, – жестко повторила она. – И вряд ли выберешься… Раз потерял пояс силы. Как ты вообще мог отдать его Кристе?! – вдруг сорвалась она на крик.

Парень не шелохнулся. Некоторое время он молча смотрел на нее, словно не узнавая, после чего произнес:

– Тебя это не касается. Раз ты выздоровела, я тут больше не нужен. – И вдруг добавил со злостью: – Ты мне так надоела, что видеть тебя не хочу.

Каве чуть не задохнулась от возмущения:

– Это я тебя видеть не хочу, вали отсюда! Или я сейчас сама уйду. Девушка хотела вскочить с постели, но силы оставили ее, и она вновь упала на подушку, не переставая метать на бывшего друга сердитые молнии.

– Очень рад, что ты в добром здравии, Каве, – осторожно произнесли за спиной Алексея Вордака. – Надеюсь, не помешал?

Пан Седрик прошел в комнату и, пропустив парня, стрелой метнувшегося в коридор, остановился возле постели девушки.

– Вижу, тебе куда лучше, – произнес он, скрывая насмешливые огоньки в глазах. – Во всяком случае, черные тени, еще недавно плясавшие вокруг твоей головы танец с саблями, исчезли без следа.

Девушка не ответила, все еще переживая неожиданную встречу с Алексеем.

– Долго я лежала? – быстро спросила она.

– Не очень. Но пропустила много интересного.

Каве снова приподнялась:

– С Тай все в порядке?

– Да. Она выиграла Чаклун.

– Я уже знаю… – кивнула она. – Все случилось, как должно: теперь она станет учиться высшему чародейству.

Пан Седрик неопределенно качнул головой.

– Ну-у, – сказал он, – твоя подруга загадала нечто другое.

– Да?! – изумилась Каве. – Неужели решила выйти за… – Она запнулась и сама же отрицательно покачала головой. – И что же пожелала Тай? Да, и где же сам Чародольский Князь? – Она невольно схватилась за шею: нащупала цепочку и судорожно схватилась за Ключ. – Он не отобрал его? Но как, почему?!

Пан Седрик вздохнул:

– Давай я отвечу на все вопросы по порядку. Тай пожелала дать тебе еще один шанс разгадать тайну Золотого Ключа. И теперь Рик Стригой вместе с остальными ожидает тебя в зале… Он не забрал Ключ, потому что этот маленький предмет помог спасти твою душу… Видишь ли, на Кристу Соболь было наложено засмертельное проклятие, карающее напавшего на нее… Оно действует очень хитро: многократно усиливает раскаяние. Можно сказать, что человека убивает его собственная совесть. Мне кажется, в твоем случае печальный финал был бы неотвратим.

– Значит, Рик Стригой спас меня?

– Да, – кивнул пан Седрик. – Вот почему, раз ты себя сносно чувствуешь, нам лучше побыстрее пройти в библиотеку. Там, как я слышал, уже поставлен сундук госпожи Мендейры, ранее никем не виденный… Но я хотел бы предупредить тебя: Стригой очень зол. На всех, но на тебя – в первую очередь. Потому что питает к тебе сильнейшую слабость, прости за такое противоречие. Ведь ему пришлось оставить тебе Золотой Ключ… И эта задержка обернулась для него роковой ошибкой. Теперь о тайне Златограда узнает несколько больше магов, чем наш Князь планировал.

– И что же делать?

– Для начала успокоиться. Вдохнуть и глубоко выдохнуть. Стригой в бешенстве и наверняка готов к решительным действиям. После того, как ты сделаешь то, что должна.

– Откуда вы знаете, что я должна? – Девушка одарила драконорога испытующим взглядом.

Она села в постели, и это удалось ей без труда. Каве с удовлетворением отметила, что и впрямь неплохо себя чувствует.

– Расскажу, когда придет время, – сказал пан Седрик. – А теперь тебе следует одеться подобающим образом.

Он протянул девушке руку и помог встать с кровати. Не успела Каве удивиться, как уже оглядывала свой новый наряд, – длинное синее платье с коротким рукавом, открывающее браслет на плече.

Невольно Каве скосила глаза на серебряную ящерку с изумрудными глазами и тут же вспомнила последние слова Кристы. Подумать только, ведь рыжая ведьма, уверенная в победе, проболталась о великой тайне! Даже Марьяна Несамовита ни слова не сказала о том, что в этом браслете заключена магическая душа матери Чародольского Князя – самой госпожи Мендейры!

Между тем пан Седрик колдовал над внешностью девушки: растрепанные волосы Каве пригладились и замерцали, а после, разделившись на три длинных змеи, сплелись в тугую сияющую косу.

– Вы даже наряды подбирать умеете? И причесывать?

– Это пустяк.

– Вы просто переполнены талантами, уважаемый драконорог, – усмехнулась Каве.

– Могу ответить тем же комплиментом.

Пан Седрик насмешливо поклонился, скрывая лукавые огни в молодых синих глазах и, предложив руку, повел девушку в библиотеку.

Их давно поджидали: Рик Стригой, пытающийся выглядеть равнодушным, и Тай, радостная и удивленная. Краем глаза Каве заметила фигуру Алексея Вордака, сидевшего на стуле немного поодаль, но не удостоила его даже взглядом. Хотя втайне обрадовалась, что он тоже здесь.