– Ты слышала, Моника, ты слышала, что сказал Дэннис?

Хозяин впервые назвал меня по имени, делая ударение на первом слоге и растягивая букву «н».

– Что я должна слышать, – из-за двери появилась очаровательная жена хозяина, хитро прищурив томные глаза.

– Молодой человек признался, что ему нравятся негритянки… иссиня-черные!

– Вот как? – изумилась Моника, впервые улыбнувшись. – А Клер говорила, что блондинки с зелеными глазами. А формы, Денис? Ну конечно, как у Наоми Кэмпбелл?

– Ну что вы, совсем нет! – возразил я. – Мне одному с такими божественными прелестями в жизни не справиться, здесь помощник может потребоваться, либо придется распрощаться с ежедневными занятиями в сквош и теннис, чтобы сохранить силы на ночь.

Мою шутку оценила даже Клер, поначалу неодобрительно таращившая на меня недоуменные глаза.

– Если бы вы знали, Дэннис, какие пальцы у этой эбонитовой статуэтки на ногах – страсть божья! – последнюю фразу Моника произнесла по-итальянски, но я понял ее без перевода. Кстати, Дино, она, по-моему, сейчас греется где-то в холодной России в объятиях русского богатыря-миллиардера. Вас русских всех на экзотику тянет. Наш Сильвио наоборот в вашу сторону смотрит. Итальянская пресса шумит, что он нашел девчонку из России родом из города Варон.

Я состроил удивленную мину.

– Нет в России такого города. Был такой писатель в древней Италии: Варрон, создатель первой в Риме общественной библиотеки. А в России есть город Воронеж, наверное, так? – я бросил на Монику вопросительный взгляд.

– Может быть, и так, – слегка приподняв брови, задумчиво произнесла итальянка. – Я видела в каком-то из журналов лицо этой смазливой русской девицы в компании с молодящимся Берлускони. Согласитесь, Дэннис, если большой политик ежеминутно думает, как ублажить свою плоть, то мне становится тревожно за страну, которую он пытается иметь.

Моника хотела что-то добавить, но бросив взгляд на мужа, умолкла.

– Дорогая, твой рот, – Дино недовольно приложил палец к губам.

«Да-да, черт, – подумал я. – Вот именно, ее рот! Губы, как будто дрожащие бабочки. Сплошная провокация! Лучше бы они сейчас не летали», – отметил я про себя и вздохнул.

Дино снова обратился ко мне с вопросом:

– Дэннис, кстати, сколько вам лет?

– Двадцать восемь, скоро будет, – и я невольно посмотрел на часы. Было ровно половина двенадцатого. Двадцать восемь и одиннадцать тридцать? Это же именно тот цифровой код мистической нумерологии Ильфа и Петрова, что давал ключ читателю для разгадки феномена Остапа Ибрагимовича Бендера «по отъему денег честным способом», когда тот входил в Старгород со стороны деревни Чмаровки. Слава богу, никто здесь не читал «12 стульев», и мое появление в этом богатом доме в тех же цифровых параметрах возраста и времени суток останется простым совпадением.

В дверях снова появилась Клер – на это раз с вопросом: «Когда точно?». Она всюду только мешает.

– Уже совсем скоро, – я отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, и она исчезла за стеной столовой.

– Дэнис, а вы были женаты? – деликатно задала вопрос Моника, видимо желая расставить все точки над «i».

– Никогда! – сказал я нарочито игриво.

– Очень благоразумно, между прочим, – с серьезным видом поддержал меня в эту минуту отец семейства, поучительно тряхнув рукой с поднятым вверх указательным пальцем.

– Мистер Росси, на линии Женева. Вы ответите? – несколько громко, видимо, стараясь нас перекричать, почему-то по-английски обратился к хозяину немолодой слуга, появившийся у меня за спиной словно из ниоткуда.

– Передайте, Жорж, что я сам перезвоню ближе к вечеру, – так же громко ответил ему Дино по-французски.

Жорж исчез, как и появился, отвесив непринужденный поклон.

Все-таки, какие же они все шумные, кричат, жестикулируют, вместо того, чтобы подойти друг к другу поближе и спокойно поговорить. «К счастью, в этом доме не обитают бамбини и рагацци, иначе был бы вообще сущий ад», – резюмировал я про себя, глядя на весь этот хаос. Впрочем, может быть, я преувеличивал, и хаоса совсем не было, просто в Ницце я отвык от излишней суеты и криков.

Тем временем пряный аромат морепродуктов теплыми волнами распространялся по всему этажу. Дино заметил, что я втягиваю ноздрями воздух, и обратился ко мне:

– К сожалению, молодой человек, приготовить хороший буйабес в домашних условиях – дело хлопотное, и мои девочки просят немного подождать, а поскольку процесс может затянуться, предлагаю вам пройти со мной в библиотеку.

Я полагал, что будет что-то попроще типа утки под апельсиновым соусом. Для проведения подобных экспериментов действительно требуется не только смелость, но и время, и придется как следует подождать – я знал, что во французских семьях давно забыли, как готовить к обеду буйабес. Максимум, на что они были готовы сейчас сподобиться, так это на ужин по-мароккански – просто и вкусно. Мне было несколько жаль покидать эту уютную гостиную, где за стеной неустанно стучали каблучками туфли Лабутена и шлепала взад-вперед Клер в наряде золушки. Но я подчинился и оказался в кабинете хозяина, который по своим размерам походил больше на общественную библиотеку.

Сеньор Росси налил нам обоим немного коньяку в пузатые бокалы, и перед тем как раскурить толстую в палец сигару, от которой я любезно отказался, долго нюхал ее, бережно разминая в пальцах, затем нервно щелкал золотой гильотиной «Данхилл», подрезая ароматную «Гавану», и только потом опустил ее тонкий кончик в бокал.

– Книги, – Дино сделал широкий круг рукой, держа в согнутых пальцах дымящуюся сигару, – это моя слабость.

«Похоже, не единственная», – добавил я про себя, наблюдая, как он соблазнительно смакует терпкий вкус табака. Кольцо от табачного дыма на время повисло в воздухе, наполненном особым запахом старинных книг.

– Признаться, такую богатую библиотеку я видел только в фильме Романа Полански «Девятые врата», – я в знак одобрения приподнял со стола бокал, по форме похожий на священный грааль, из которого Иисус вкушал на тайной вечере.

Дино видимо помнил фильм и одобрительно улыбнулся, читая в блеске моих глаз неподдельное восхищение понимающего книголюба.

– А действительно, сеньор, не у вас ли в доме проходили интерьерные съемки библиотеки того американского библиофила, кто наложил на себя руки из-за измен его жены-француженки с темнокожим охранником? Вы же помните, что самому Полански въезд в Америку был давно и на много лет заказан из-за необдуманных связей с несовершеннолетней девицей, и потому съемки велись не там, а в Европе.

– Что-то припоминаю, – ответил Дино.

Господин Росси выпил свой коньяк и некоторое время хранил молчание, устремив в окно бессмысленный взгляд, а я продолжил:

– Мой отец тоже был любителем старинных книг и тратил изрядную сумму от своих банковских доходов на эти фолианты. Мама часто подшучивала над ним, что он любил книги больше, чем ее.