class="p1">В этих обстоятельствах я предлагаю увеличить эскорт и хотел бы быть информированным относительно того, как получить прикрытие с воздуха. Я останусь в Маточкином Шаре до получения ответа».

Отправив это сообщение, лейтенант Грэдуэлл перешел со своим конвоем приблизительно на 20 миль дальше к востоку, поскольку русский офицер предупредил его, что суда видны со стороны моря[120]. Была сделана попытка пойти к Архангельску, но «Айронклэд» и «Трубадур» почти сразу сели на мель, и много времени было потрачено на то, чтобы отбуксировать их оттуда. На следующий день прибыл хорошо вооруженный русский траулер «Киров» с известием, что организована поисковая партия по приему их. Грэдуэлл, пользуясь международным кодом, узнал, что из Архангельска выходят корветы, чтобы встретить и проводить его, и что на подходе также русский ледокол. Четыре дня спустя пришел ледокол «Мурманск» с русским танкером «Азербайджан» из состава конвоя; у танкера зияли пробоины в бортах, а палуба была покорежена в результате попадания торпеды неделю назад, но надлежащего эскорта пока так и не было.

«Каталина» Мазурука села 13 июля приблизительно в 1000 ярдов от берега, напротив лагеря, разбитого девятью спасшимися с «Олопаны». Моряки до этого нашли выброшенную на берег в нескольких милях к югу небольшую шлюпку с «Хартлбери» и воспользовались ею, чтобы подойти к летающей лодке. Мазурук взял их на борт и перевез в маленький шахтерский городок на советской территории. Через несколько дней моряки были в Архангельске. Мазурук также сделал детальный отчет А. Головко, командующему Северным флотом, о странном деле с судном «Уинстон-Сэйлем», сидящем на мели в заливе на юго-западном побережье Новой Земли; сообщил также, что посадил «Каталину» рядом и поднялся на борт судна, на котором не нашел ни одного человека, хотя оно было абсолютно неповрежденным, а при осмотре вооружения обнаружил, что все пушки были приведены в состояние негодности. Команда судна устроила лагерь на берегу, а капитан отказался вернуть команду на борт. Он сообщил Мазуруку, что завел судно в «ближайшую гавань» и что иначе, без сомнения, у этих берегов их постигла бы судьба «Хартлбери» и «Олопаны», а также множества других. Потом капитан сознательно посадил судно на мель и приказал привести орудия в состояние негодности. От Мазурука как «представителя советского правительства» он потребовал, чтобы ему предоставили место на первом же самолете, направляющемся в Соединенные Штаты. Капитан уже не видел смысла в дальнейшей службе на корабле, а само судно и груз, по его словам, «находились теперь в гавани Советского Союза».

Адмирал Головко, должно быть, задохнулся от гнева, услышав эти слова. «Под гаванью, – написал он в своем дневнике, – этот бесстыдный предприниматель подразумевал пустынный залив на арктическом острове в 1000 миль от ближайшей железнодорожной линии. И это наши союзники!»

Начиная с полуночи с 10 на 11 июля немецкие подводные лодки возвращались на базы, проверяя как можно большую часть пути конвоя. Адмирал Шмундт в своих записях выразил надежду, что его субмарины смогут атаковать спасательные суда противника, ищущие моряков с потопленных судов. Одна за другой подводные лодки из-за нехватки топлива прекращали охоту и возвращались на базу. U-355 и U-88 вернулись в Нарвик 12 июля и представили рапорты адмиралу Шмундту об этом странном конвое. Наконец рано утром 13 июля Рехе передал, что он нашел оставленное командой дрейфующее грузовое судно приблизительно в 600 милях к северу от Мурманска – голландское «Паулус Поттер», все еще находящееся на плаву спустя восемь дней после бомбовой атаки, но не на ходу. В своем сообщении Рехе добавил: «Бумаги сохранились». Он осторожно приблизился к судну, замершему у самого края ледяного поля, и направил туда группу из трех человек во главе со старшим механиком подводной лодки, чтобы те посмотрели, можно ли запустить машины судна. Механик доложил, что машинное отделение заполнено водой. Как на «Марии Селесте»[121], столы были накрыты для завтрака. Хранилища были вскрыты, еду на столах расхватали. Судно явно покинули в спешке, поскольку на мостике была найдена коробка с секретными бумагами; она была вскрыта, но за борт ее выбросить не успели. В бумагах содержались сведения, что судно водоизмещением 7169 тонн принадлежит правительству Нидерландов в Лондоне. Груз состоял из самолетов. Согласно Рехе, коробка содержала «точные детали о составе PQ-17, новые книги кодированных сигналов для конвоев и другие представляющие интерес бумаги». Из документов следовало, что основная часть конвоя направлялась в Архангельск, а незначительная – в Мурманск.

Под меланхолическую трель боцманской дудки голландский флаг был спущен. Старпом подводной лодки снимал эту сцену кинокамерой с мостика U-255. Командир Рехе выпустил по судну свою последнюю торпеду, и в течение пары минут, охваченное огнем, оно ушло под воду. Над ним сомкнулись плавучие льдины.

«Таким образом, – комментировал германский штаб ВМФ тем вечером, – одержана последняя победа в сражении с PQ-17. Это доводит счет побед подводных лодок до шестнадцати судов общим водоизмещением 113 963 тонны; установлены названия двенадцати судов. Проверенное число судов, потопленных авиацией, 20, общим водоизмещением приблизительно 131 000 тонн. Таким образом, самое большее – одно-два судна из PQ-17 могут достигнуть порта». Изучение журналов подводных лодок показывает, что в продолжение всей операции, со 2 по 10 июля, стая подводных лодок «Ледяной дьявол» израсходовала семьдесят две торпеды против судов конвоя и кораблей эскорта, из которых двадцать семь попали в цели и взорвались. 15 июля Тимм, Рехе, фон Химмен, Бильфельд и Маркс привели свои лодки в Нарвик, а на другой день и Бранденбург.

3

Моряки с потопленных судов, одетые совсем не по погоде, все еще продолжали бороться за жизнь вблизи берегов. Плот с «Олопаны» под командованием старшего механика наконец пристал к берегу Новой Земли – в 30 милях южнее того места, где высадились на берег моряки с плота капитана этого судна. Моряки, их было двенадцать, нашли немного масла в канистре, прибитой к берегу, и с его помощью разожгли костер из древесины, выброшенной на берег. Дым привлек внимание маленького русского каботажного судна, которое забрало семь человек, серьезно больных, в больницу на мысе Белужий Нос. Проходя вдоль побережья, это небольшое судно подобрало еще сорок одного человека – с судов «Алкоа Рейнджер», «Олопана» – и доставило их на «Эмпайр Тайд» в заливе Моллера.

Вновь прибывшие внесли значительные затруднения для капитана Харви и его помощников, поскольку судно уже испытывало напряжение с условиями для размещения. Но они не знали, что худшее еще впереди. Жестоко страдая от голода и холода, команды с «Вашингтона» (сорок три человека) и «Паулуса Поттера» (двадцать восемь человек) также высадились на берег примерно в 40 милях севернее залива