– Так он рассчитывает на то, что вы будете двумя богатыми холостяками в студенческом городке? Он возненавидит меня.

Джеймс рассмеялся.

– Ничего подобного.

– Он, возможно, надеется, что вы каждый вечер будете уходить в загул и снимать девочек.

– Уверен, он именно так и планирует. Но он знает, что я не стану этого делать, независимо от того, есть у меня подружка или нет.

– Почему ты не стал бы этого делать, будучи свободным? Разве не за этим ты пригласил Роба пожить у тебя? Ты пытался забыть обо мне?

– Я не шляюсь по барам, чтобы снимать девочек. Я люблю проявлять выдержку, Пенни.

Выдержку. Он намекал на свои проблемы с зависимостью? Я посмотрела в окно. Может быть, если бы он занялся сексом с одной студенткой, которую подцепил бы в баре, он не смог бы остановиться, пока не перетрахал бы всех?

– А что заставило тебя поддаться искушению со мной?

– Ты. Я никогда в жизни не испытывал такого мгновенного влечения к кому-то. Ты отличаешься от всех знакомых мне женщин. Ты выбрала второй вариант.

Я рассмеялась.

– Тот день в Нью-Йорке был идеальным. Я всегда буду выбирать второй вариант.

– Я знаю. И рядом с тобой я утрачиваю выдержку. – Он снова посмотрел на меня. – Не потому, что я стал зависим от тебя.

– Меня не волнует, если ты стал зависим от меня. Я сама зависима от тебя.

Он остановился на светофоре.

– Это совсем другое, Пенни.

– Насколько другое?

– Когда меня накрывает, я чувствую себя так, словно задыхаюсь. Даже если я в тот момент занимаюсь тем, от чего зависим. Это для меня просто средство убежать от проблем. Но с тобой я чувствую себя так, словно наконец в первый раз начал дышать. Ты не средство убежать от проблем. Ты для меня – новый способ жить, о котором я раньше не знал.

Его адамово яблоко дернулось.

Это были восхитительные слова. Самые восхитительные. Когда он так говорил со мной, я тоже чувствовала, что не могу дышать. Может быть, это у меня были проблемы с зависимостью.

– Черт.

Я посмотрела перед собой. Репортеры перегородили дорогу в гараж. Но я уже достаточно нахлебалась в этот день. Все это было просто нелепо. Не могли же они вечно сидеть здесь в своих фургонах. Этому пора было положить конец. Я отстегнула ремень безопасности.

– Пенни, оставайся в машине.

Я открыла дверцу, игнорируя его.

– Черт возьми, Пенни!

Я захлопнула за собой дверцу.

– Что вы хотите узнать? Почему вы здесь торчите? Вам что, больше нечем заняться? Здесь нет никаких новостей.

– Пенни! Что вы думаете о последних результатах расследования? – Один из репортеров приблизился ко мне. За ним поспешно шел оператор. – Вы знали, что Джеймс был…

– Не был. Он не сделал ничего дурного. Что с вами всеми не так?

Джеймс через секунду оказался рядом со мной. Он схватил меня за руку.

– Пенни, сейчас же возвращайся в машину.

– Значит, вот как все началось? Он приказывал, что вам делать? Он силой заставил вас…

Джеймс рукой закрыл объектив видеокамеры, нацеленной на нас.

– Пенни.

Его тон был суровым.

– Он ничего не приказывал мне. Вы что, никогда не были влюблены? Джеймс очень добрый, заботливый и замечательный.

– Он изменял с вами своей жене.

– Это не так. Прекратите околачиваться здесь и займитесь своей работой. Вы просто распространяете слухи. Это совсем не новости!

– У нас сейчас нет никаких комментариев, – сказал Джеймс и загородил меня собой.

Почему он так себя ведет? Почему не пытается постоять за себя? Я снова села в машину. Все в этом университете были засранцами. Девицы лгали, чтобы получить хорошую оценку. Декан согласился с детективами, чтобы замять это дело. А репортеры вместо них выбрали нас? Это было просто нелепо.

Джеймс захлопнул дверцу, сел за руль и нажал на клаксон. Репортеры не сдвинулись с места, пока он не поехал прямо на них. Паркуясь в гараже, он не произнес ни слова. Но я видела, что он взбешен. Он так крепко сжимал руль, что костяшки его пальцев побелели. Он остановил машину и быстро вышел из нее. Мне пришлось бежать за ним к лифту, который уже открылся.

– Джеймс, прости. Но этому пора положить конец. Они не могут оставаться здесь вечно.

Он покачал головой и нажал на кнопку. Лифт резко остановился.

– Что, черт возьми, с тобой происходит?

– Это нелепо – то, что они дежурят там. Они просто зациклились.

– И ты только что все усугубила. Я просил тебя не разговаривать с ними.

– Джеймс, разве тебя это не бесит? Почему ты не защищаешься?

– Я знаю, что у тебя был плохой день. Но сейчас я с трудом держу себя в руках. Мне необходимо быть уверенным в том, что, когда я попрошу тебя не делать чего-то, ты послушаешься меня.

– Если ты не хочешь защищать себя, я буду делать это. Все в университете и так ненавидят меня. Мне уже все равно.

– То, что ты сейчас устроила, делает все только хуже. Не лучше. Сегодня вечером сюжет будет во всех новостях.

– Хорошо. Я хочу, чтобы все знали, что ты не плохой человек. Мне тошно ходить по кампусу, когда все сплетничают обо мне. Но я могу это вынести. С чем я не могу справиться, так это с тем, что они говорят гадости о тебе.

– А я не могу смириться с тем, что тебе приходится о себе выслушивать. Я привык управлять своей жизнью. И сейчас не знаю, как справиться со всем этим. Я никогда не думал, что такое может случиться.

Он прислонился к стене лифта.

– Я знаю. Ты привык все контролировать. А я тебя бешу.

Я пожала плечами.

Он рассмеялся горьким смехом.

– Я не могу в твоем присутствии мыслить здраво. Я сейчас так зол на тебя! Но мне хочется лишь одного – трахнуть тебя прямо в этом лифте.

Я сглотнула.

– Прости.

– И ты прости. – Он на мгновение опустил взгляд, а потом снова посмотрел на меня. – Если ты думаешь, что это поможет, я поговорю с ними. Это может заставить окружающих лучше относиться к тебе.

– Нет, если ты собираешься взять всю вину на себя.

Он шагнул ко мне и прижал меня спиной к холодной стали.

– Ты и вправду бесишь меня.

Он наклонил голову и впился губами в мои губы. По моему телу побежали мурашки. Мне не нравилось, когда он злился на меня. Но происходящее мне нравилось. Мне нравилось, что это заставляет его по-другому хотеть меня.

Мои руки скользнули под его толстовку, и я стала кончиками пальцев поглаживать его спину.