Брат бы полюбил его, несмотря на то, кем была его мать, или как обращался с ним самим его отец. За что? Потому что так он любил меня. Без всяких условий. Эйрис любил меня, когда я была напуганным ребенком, своевольной десятилеткой, подростком со всплеском гормонов. Когда весь мир отвергал меня за неуверенность, эгоизм и робость, он продолжал меня любить.

Не единожды брат жертвовал ради меня своей гордостью. Он заступался за меня перед отцом, мамой и Эшли. Только раз в жизни он поступил эгоистично — исполнил свою мечту стать морским пехотинцем, но даже тогда он заботился обо мне. Эйрис писал отцу и Эшли, чтобы те не доставали меня. Постоянно звонил мне и писал. Жертвовал своим временем, чтобы узнать о каждом дне моей жизни. Эйрис перевернул бы небо и землю ради этого малыша, ради меня он поступал точно так же.

Я думала, что, если я починю его машину, моя жизнь снова станет прежней. Я думала, если я верну свои воспоминания, время повернется вспять. Но ничто из этого не исполнило волшебную мечту, за которую я так цеплялась: что моя жизнь перемотается на три года назад.

Александр зашевелился у меня на руках. Господи, он был таким крохотным! И судя по счастливым лицам папы и Эшли, они уже его боготворили. Все мы с этого начинали: с таких маленьких комочков счастья. Я, Эйрис, Ной, Лила, Исайя, даже Бет. В какой-то момент нас всех любили, но потом что-то пошло не так. Но пока не для этого малыша. За прошедшие недели я выучила несколько жестоких уроков. И самый ужасный из них? Я была такой же эгоисткой, как и мама. Мы видели мир в черно-белых тонах, вместо ярких цветов и оттенков. К тому же я предпочла смотреть на все ее глазами, а не своими.

Дальше так продолжаться не может. Я способна на большее, чем просто починить машину в память об Эйрисе. Я стану той сестрой, какой он хотел бы меня видеть. Александр никогда не будет в одиночестве. У него будет адвокат — я.

— Александр Эйрис. Мне нравится.

Эшли вздохнула с облегчением и счастливыми глазами посмотрела на папу.

— Я так рада, что ты здесь, Эхо.

Как ни странно…

— Я тоже.

К нам зашла медсестра — она катила перед собой кроватку.

— Простите, что вмешиваюсь, но Александра пора взвесить. — Она профессиональным движением забрала у меня малыша и положила в кроватку. — И вам сейчас предстоит осмотр, миссис Эмерсон.

— Он скоро проголодается, не увозите его надолго.

Эшли схватила папу за руку, на ее лице читалось беспокойство.

— Малыш скоро будет у вас! — заверила мачеху женщина и вывезла малыша в коридор.

Папа снова присел на край кровати.

— Как ты?

— Хорошо. — Для той, что пережила небольшое умственное расстройство и вспомнила, как ее мать пыталась провернуть убийство-суицид, со мной было все нормально. — Меня выписали.

— Уже?! Врачи и сиделки держали меня в курсе событий, но, по их словам, тебя должны были выписать после двух. Я планировал отвезти тебя домой. — Отец посмотрел на часы. Естественно, была всего лишь половина второго. — Клянусь, я был с тобой.

— Знаю. Ной рассказал мне.

Они с Эшли обменялись недоуменными взглядами.

— Вы с Ноем снова вместе?

Мои щеки покраснели от мысли о поцелуе в больничной палате.

— Да.

— Он пробыл с тобой всю ночь, Эхо.

Папа уставился в пол, и я слышала сожаление в его голосе. Ной остался, он — нет. Именно в этот момент мамины слова эхом отозвались в моей голове: «Мы с тобой похожи». «Нет, мама, это не так. Я похожа на Эйриса. Я буду лучше тебя».

Каждую секунду на лице Эшли сменялись волнение и надежда. Когда-то я любила ее, как напомнила мне мама. Возможно, если бы я была маленькой, то смогла без сожалений называть мамой ее. Да, много времени утекло с тех пор. Неудачный брак моих родителей, наша распавшаяся семья, но Эшли… она не была злой.

— Прости, Эшли.

Она нахмурилась.

— За что?

Я заставила себя посмотреть на нее.

— За то, что вечно винила тебя. — В ее глазах показались слезы. Я проглотила свою гордость и добавила: — Мама оказалась не той, кем я ее считала, и я подумала, может, и ты не тот человек, каким я тебя вообразила.

Сначала я хотела извиниться в знак примирения, чтобы наши распри не коснулись малыша Александра, но, стоило словам сорваться с губ, как у меня отлегло от сердца. Я действительно сожалела, и слова о прощении сняли бы тяжесть с моей души.

Женщина положила руку на грудь, и по ее щекам потекли слезы.

— И ты меня прости. Мне очень жаль. Я никогда не хотела причинить тебе боль. Никогда. Иногда я говорю, не подумав, и вижу по тебе, что сказала не то. Но ты должна знать… Я всегда любила тебя. Я стану лучше, Эхо. Обещаю.

Я опустила взгляд на свою дергающуюся ногу. Меня пожирала вина. Она хотела начать все сначала. С чистого листа. Раз так, нам стоит начать с правды.

— А я, в свою очередь, попытаюсь впустить тебя в свою жизнь. Не понарошку — по-настоящему.

Эшли улыбнулась и кивнула, принимая мои условия.

— Миссис Эмерсон, я пришла вас осмотреть. — В дверях показалась медсестра в фиолетовой форме. — Вы не могли бы выйти?

Папа встал.

— Без проблем.

Наверное, нужно было ее обнять. Да… стоило бы. Но я не могла. Оставлю это на тот момент, когда мне искренне этого захочется. Наши отношения с Эшли не станут близкими в мгновение ока. Я протянула ей руку, и она сжала ее.

— Увидимся дома.

— До встречи.

Я чуть не поседела от удивления, когда папа обнял меня за плечи и вывел из комнаты.

— Я давно не говорил тебе, как сильно тебя люблю?

Рядом с палатой Эшли было огромное окно. Папа закрыл за собой дверь, и мы оба посмотрели на забитую парковку. «Понимаешь ли ты, что уже несколько лет не касался меня?»

— Нет.

Он прижал меня ближе, не отводя глаз с мира снаружи.

— Я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала я. — Хотела бы я… — Чтобы Эйрис не умирал. Чтобы мама не была эгоисткой. — Чтобы наши отношения не были такими сложными.

— Я не знал, как вести себя с тобой, Эхо. Ни раньше, ни после того, что случилось с твоей мамой… Мне было трудно смотреть тебе в глаза. Каждый раз, глядя на тебя, я видел, что не справился… И как я мог просить прощения, когда ты даже не помнила, что я сделал?

— Что случилось? — Я посмотрела на него. — С твоей точки зрения.

Лицо моего отца снова омрачилось.

— Пятнадцать минут. Сколько твои сообщения оставались непрослушанными. Услышав панику в твоем голосе, я сразу набрал 911. Я умолял проверить тебя и маму. Мы с Эшли немедленно выехали, но я понимал, что не успеваю. Если бы только я ответил на твой звонок! Я бы сказал тебе запереться в ванной. Ты бы никогда не упала на те витражи. Если бы я проверил раньше почту, ты не лежала бы без сознания к приезду «скорой». — Он закрыл глаза. На его лице отразились искренние муки. — Ты чуть не умерла.