какие линии! — кричали мне, смотря на абсолютную, на мой взгляд бессмыслицу. Мне рукоплескали, возносили на пьедестал. Что красивого в обычном зеленом квадрате или красном треугольнике? А вот, нет, оказывается, если преподнести это с какой-то высосанной из пальца историей, то можно прослыть большим оригиналом и новатором! Сейчас, когда я известен и очень богат, но когда остаюсь наедине с собой, то… Ты знаешь, Мирт, у меня не хватает смелости признать, что я — великий художник, картины которого стоят несусветных денег. Я всего лишь творю на потеху публике. И это горько и обидно признавать. Но, увы, друг мой, это истина…

— Но публика…

— А публика, Мирт, это — женщина. Капризная, взбалмошная и непостоянная. И ты никогда не сможешь предугадать, что именно взбредет в её хорошенькую головку. Но зато она всегда тебя держит в тонусе! Не это ли прекрасно? И вообще хочу тебе сказать…

И только я собралась выйти из своего убежища взглянуть на этого великого художника, а может быть, даже и познакомиться… как голоса затихли.

И когда всё же реализовала замысел, то к собственному сожалению, обнаружила, что холл пуст. Увы и ах.

Тех, кто вел столь глубокомысленный разговор и след простыл. Вместо них, в нескольких метрах от меня стояла весьма экстравагантная парочка и о чем-то громко спорила. Но собеседники однозначно были не те.

— Атис, я так больше не могу! Ты вечно чем-то недоволен!

— Но я — Аристан!

— Вот, опять! Чтобы я не сказала, ты всё воспринимаешь с недовольством и раздражением!

— Бейра, но ты назвала меня кличкой нашего пса!

— И что? Это означает, что я тебя люблю так же, как и нашего милого пупсика!

— Но, Бейра! Я тоже люблю свою кобылу, но я…

— О, Маа, какой же ты занудный, Аристан! Да по шкале занудства от 0 до 10 у тебя однозначно будет 9.5246!

— Почему 9.5246?

— Вот ты уже занудствуешь! И снова недоволен!

Мне стало смешно. Я бы, наверное, тоже обиделась, если б меня назвали, к примеру, Шушиком. Интересно, была ли оговорка женщины случайной?

— Вот ты где!

Сбоку подкрался Тайрон. Да так тихо, что от неожиданности я подпрыгнула. Ударилась локтем о стену и чуть не опрокинула кадку с лопухами, за которыми занималась подслушиванием.

— Тьфу, Тайрон! Зачем так пугать?? — взвыв от боли, принялась растирать больное место, сердито прожигая взглядом гаденыша. Вот кто так делает?

Принц смутился. Забывшись, взъерошил свои зализанные волосы, чем мгновенно улучшил прическу на пару пару пунктов. И по шкале «Отвратительно — сногсшибательно» творение сумасшедшего парикмахера уже бодро находилось где-то посередине.

— Извини! Я думал, ты слышала, как я подошел. А ты чего тут прячешься?

— Чего-чего! Да меня чуть какая-то хр… дрянь чуть с ног не снесла! И ты впридачу!

— Кто посмел?! — нахмурился принц, игнорируя последнее высказывание. Что не помешало ему гордо выпятить тощую грудину, украшенную фиолетовым шелком и огромной, просто гигантской круглой брошью из драгоценных камней и белого золота (?) по центру. Ни дать, ни взять, мишень.

И посматривая на этот взрыв ювелирной фантазии, я все ждала, когда ж это «изысканное» украшение отвалится с пиджака? Брошь болталась знатно, но держалась усилием воли. Или магии?

Наряд на Тайроне, надо сказать, тоже сидел не ахти: словно он его позаимствовал из гардероба старшего брата, а времени подогнать по фигуре не было. В итоге, смотрелось дорого, но не в тему.

Но я решила быть паинькой и про происхождение праздничного наряда не уточняла. Пока.

Хорошее настроение Тайрона само по себе являлось чудом… А за чудеса надо быть благодарной.

— Да я без понятия, кто. Но это такая, хм, что-то такое… похожее на свинособаку, — вспоминая странное животное, поморщилась.

Гадость же редкостная! Почему-то на ум пришло сравнение с психоделическим мульфильмом про котопса.

— Ааа, мертль! Так они ж ненастоящие! — отмахнулся мальчишка.

— Может и ненастоящие, но все равно неприятные. У нас по дому такие не разгуливают! Брр-р!

— Зои, ты чего? Это ж обычные украшения для мероприятий! Безумно модно! Кстати, эти звери вошли в моду не так давно, чуть более года. Хотя… — Тайрон на миг задумался, — вы ж приемов не устраиваете, так что логично… ну, что ты их не видела.

— М-да? Мода, говоришь? А кто эту моду ввёл?

Тайрон выпалил, не раздумывая.

— Так Лион и ввёл! Представляешь, они с Кресом хотели просто над кем — то подшутить во время очередного скучного приёма, а вышло… вот… Всем тогда понравилось! — хвастливо заявил гаденыш, заставил меня вздернуть бровь. — И вообще, многие говорят, что это талантливо и красиво.

— Серьёзно? И что в этом красивого? Я еще понимаю, если б животные выполняли функции официантов, а так… Просто носятся по дому и пугают! Какой в этом смысл?

Изображая крайнюю степень размышлений, рядом поскребли подбородок и еще слегка улучшили прическу. В волосах появился объем.

— А Сас его знает! Никогда не задумывался. Да ну их, этих мертлей!

Принц замолчал и, воровато оглядываясь по сторонам, привлёк моё внимание тем, что поймал мой локон и накрутил себе на палец. Внимание Зои Базио уже стало озираться по сторонам в поисках чего-то более интересного, чем его персона.

Я аккуратно высвободила волосы.

— Тайрон?

— Зои?

— Ну?

— А пойдем посмотрим на танцы? Может и потанцуем? — с надеждой заглядывая мне в глаза, протянул гаденыш, считая, что он наикрутейшим образом поменял тему.

И мне опять стало смешно.

— Шутишь? И с кем я там, по-твоему, буду отплясывать? Ты хоть представил разницу в росте между мной и моим отцом? Или каиром Армином? Да все со смеху упадут! С кем танцевать то?

— Что значит, с кем танцевать?? Конечно же, со мной! С младшим и единственным братом наследного принца великой Империи Рао! Тайроном Рао!

И неожиданно поклонился.

— И пусть только попробуют засмеяться!

Ё-моё… А пафоса то сколько… Но, чувствую, хотя бы от одного танца с Тайроном мне будет не отвертеться. Где-нибудь в уголочке, чтоб никто не видел… И чтобы я в это время могла спокойно посмотреть картинки из прошлого.

— Ну, что?

— О, у меня даже есть выбор?

— Да! Нет! — быстро проговорил принц и робко улыбнулся.

— Ладно, идем уж… танцор! — смилостивилась я над ребенком.

И, как настоящий кавалер, Тайрон тут же предложил свой локоть.

Пряча норовившие разъехаться уголки губ, я положила свою ручонку сверху, стараясь не касаться оголенной кожи, и мы поплыли по длинному коридору. И не абы как, а сопровождаемые умильными улыбками гостей, настолько сладкими, а кое-где фальшивыми, что их хотелось стереть с наглых рож грязной тряпкой.