— Охраняйте правительницу! — приказал он. — Слышишь меня, человек? Если не подчинишься мне!..

Но начальник стражи покорно склонил голову.

Борн подошёл к пролому в стене и посмотрел на химеру, пытавшуюся встать на разъезжающиеся копыта, а потом на Зибигуса.

— Кинжал, — сказал он негромко. — Ханна должна была вонзить в трон кинжал с кровью девушки, чья душа там заключена. Тогда химера смогла бы разрушить трон и закрыть зарождающийся портал в ад хоть бы и своей тушей. Сейчас он слишком глубок для неё.

— Его корни — в аду, — кивнул Зибигус. — Его создали тремя годами позже, чем портал в Йоре, но он не менее мощный.

— Когда я узнаю, кто это сделал… — выдавил Борн сквозь зубы.

— Сатана, а кто же ещё? — усмехнулся Зибигус. — А чьими руками — ты и в самом деле скоро узнаешь. Если мы победим, конечно.

— Но зачем Сатана это делает?

— Он хочет власти.

— А зачем ему эта проклятая власть?

Чёрт покосился на Борна и спрятал улыбку. Ох уж эти демоны с их пафосом…

— Зачем-зачем? — пробурчал он. — Потому что во всём ином Многоликий бесплоден. Ты готов? Прыгаем вниз. Нужно спешить, пока химера не оклемалась, и не кинулась на нас сама.

— Или сам Сатана не пришёл ей на помощь.

— Смотри! — Зибигус протянул руку.

Борн глянул сквозь подстриженные кусты — живую ограду огромной поляны вокруг замка — и увидел парнишку, бегущего напролом от соседнего здания, где у студентов была столовая.

Парень ещё не видел, что несётся прямо на химеру.

— Откуда он тут взялся? — оскалился Борн и закричал: — Стой!

Но крик только подхлестнул мальчика.

Глава 4. Сила и слабость

Сидеть взаперти было страшно. Откуда-то сверху доносились крики людей и жуткий, холодящий душу рёв какого-то чудовища.

Диана, Малко и Хьюго устроились в комнате, отведённой для парнишек-конюхов.

Она была нисколько не хуже и не беднее остальных. Здесь даже порядка было побольше — трудолюбивый Малко раздобыл в дворцовом саду сломанную скамейку и починил её. Теперь на скамейке растянулся Хьюго, сам Малко сидел на своей постели, а Диана нервничала и ходила по комнате туда-сюда.

Всё это происходило молча, потому что речь вернулась только к Диане. Малко говорить всё ещё не мог, а Хьюго не хотел. Он впал в мрачное оцепенение: думал про второго подручного конюха — Петрю.

Вроде бы Петря был парнем хорошим, своим, а своих не бросают. А вроде бы и слугой Дианы, и тогда пусть его хоть корова ест.

Но ведь если, например, посчитать, что свой, то ведь спасти-то всё равно никак.

Значит, он, Хьюго, поступает сейчас не по-мужски?

Чего это он согласился сидеть и прятаться? Надо было вытащить меч (он погладил навершие любимого клинка) и сказать этому Кастору…

Но он не вытащил меч и не сказал ничего. А что теперь-то делать, когда их заперли?!

Студентов не только заперли в жилом крыле здания, но и охраняли. В окно было видно, что весь бывший гостевой дворец опутан зеленоватой паутиной сторожевого заклятья.

Паутина светилась ровно — наверное, ближней угрозы пока не имелось.

Диана тоже не знала, что делать. В плане морали она совершенно не колебалась. Понимала: Петрю нужно срочно спасать. Но как?

А ведь она же всё-таки маг! Неужели она не сможет отменить это чёртово заклятье и выбраться наружу?

Девушка распахнула окно и робко коснулась светящейся линии. Но ничего не случилось, ей даже руку не обожгло.

Она удивлённо повернулась к парням:

— Что это за заклятье, если оно даже не жжётся?

Малко заморгал удивлённо и вдруг замычал и по примеру Дианы врезал себе по губам.

Лицо его побагровело от натуги, и Диана, пытаясь помочь, заорала на него со всей мочи:

— А ну, говори! Я тебе приказываю! Я же твоя хозяйка, в конце-то концов!

Малко даже подскочил от этого крика. А потом кашлянул в кулак и улыбнулся.

— Это защитная вязь, — выдавил он и снова закашлялся. — Я забыл про неё поначалу-то, а сейчас вспомнил. Магистр Фабиус накладывал такую на остров, когда уезжал. Ежели она красная — то ходу в обе стороны нету. А если зелёная — то с острова уйти можно, и можно даже вернуться, ежели по мосту. А вот чужому на него — ни-ни.

Он отодвинул Диану, коснулся для верности сияющей паутины и прыгнул в окно.

— Я быстро! — сообщил он. — Найду Петрю и сразу вернусь.

— Вот ещё! — воскликнула Диана, подобрала надоедливый подол платья и тоже выпрыгнула в окно.

Хьюго ничего не оставалось делать, как лезть следом, хотя он так и не решил для себя: друг ему Петря или слуга? Ну и рёв чудовища его здорово испугал.

Всё-таки Диана была наполовину демоном, а Малко притерпелся уже к чудачествам своего магистра. А у Хьюго никаких знакомых магов не было. И чудовище он видел только одно — в Пустоши, когда добирался с друзьями до Вирны.

Но оставаться? Когда другие будут спасать Петрю?

— Подождите меня! — крикнул он, и бегом бросился догонять Диану и Малко.

Ну и пусть, что слуга. Да и оставаться одному было ещё страшнее.

Ну и честь…

Петря же, пусть и конюх, всё-таки человек, верно? И если на него напали адские твари, человека надо спасать!

***

Петря дремал в столовой, когда раздался страшный удар, а потом не менее страшный рёв боли и ужаса.

Парень спросонья выскочил на улицу и завертел головой, не понимая, что же случилось. И тут всё смолкло.

Петря огляделся и только сейчас понял, что уснул в столовой. Решив, что студенты давно уже на занятиях, он припустил напрямик через сад, ломая кусты. Так можно было срезать путь до главного здания, а оттуда свернуть к «студенческому общежитию».

На тропинку Петря выскочил уже перед главным замком и обмер. Перед ним возвышалась огромная чешуйчатая туша с копытами и рогатой драконьей головой. Вся в обгоревшей шерсти и чешуе, со страшными мутными глазами.

Петря издал сдавленный писк и свалился как подкошенный.

Ослепшая химера завертела башкой, но звуков лежащий без памяти парень уже не производил, а ветерок относил в сторону запахи.

Тогда химера выбросила вперёд хвост, где была ещё одна маленькая голова, змеиная, и наконец разглядела Петрю.

Она издала алчный утробный рёв. Человек с живой душой мог сейчас помочь ей восстановить форму и вернуть все три ипостаси.

Тварь ощущала, что миссия не выполнена. Что сейчас нужно собраться с силами и взлететь к трону, чтобы разорвать в клочья проклятый камень. Так ей