С меня было достаточно.

– П… подобных абсурдных вещей не существует в реальности! Это что, истории времен старого сёгуната? Просто суеверия! Сейчас тысяча девятьсот пятьдесят второй год, двадцать седьмой год Сёва! Сначала данна, а теперь и ты, Кёгокудо… вы что, оба с ума посходили?!

– Сэкигути-кун, к сожалению, у тебя недостаточно понимания сути вопроса. Традиция наследственной одержимости остается прочно укорененной и живет в нашей культуре и по сей день. С этим невозможно не считаться, – жестко сказал Кёгокудо не допускающим возражений тоном. – Наследственная одержимость – это один из народных общественных инструментов, используемых для объяснения необъяснимого. В случаях, когда внутри общины возникает нечто непостижимое и абсурдное, в качестве средства для объяснения подобного существуют народные суеверия и предания. Точно так же, как демон обязательно должен появиться на свет необыкновенным путем, считается, что всякое несчастье, обрушившееся на деревню, должно обязательно произойти по вине наследственной одержимости, то есть быть делом рук какой-либо семьи.

– Однако разве одержимость не является лишь простым объяснением симптомов неврозов и тяжелых душевных заболеваний? Неестественное волнение и перевозбуждение, психические расстройства – все это следствия нарушений в организме индивидуума. Невозможно же наслать это как одержимость!

– Опасно рассуждать об одержимости как о сугубо медицинской патологии. Конечно, сами по себе симптомы относятся к сфере твоей компетенции… и могут быть также объяснены с точки зрения психологии и психопатологии. Однако это не более чем одна сторона вопроса. С другой стороны, есть подход с точки зрения фольклористики. В этом случае можно сказать, что представление о наследственной одержимости возникло под влиянием традиций, пришедших с материка, – таких как гадание оммёдо или кодо, иначе называемое кодоку – китайское искусство черной магии, в котором для насылания проклятия и убийства людей используются духи животных, – на систему наших народных верований, связанных с Инари, божеством риса и изобилия, и другими нашими божествами. Однако объяснения одной только исторической подоплеки в действительности недостаточно для понимания того, почему в состоянии одержимости люди впадают в подобие безумия.

– Вот именно. Если изъять из разговора всю эту беспорядочную фольклористическую мишуру, останется только чистая болезнь. Нервное расстройство или душевное заболевание, как ее ни назови.

– Да, но, будучи лишь одним аспектом одержимости, это не является ее сущностью. С помощью психопатологического подхода можно объяснить внешние признаки феномена одержимости – и только. Такие аспекты, как «расцвет и упадок рода», «неравномерное распределение благосостояния», оказываются полностью упущенными из вида. А без них невозможно охватить целостную картину того, что представляет собой одержимость. Я полагаю, что основной причиной возникновения народного представления об одержимости было внедрение в общество новой системы ценностей – денежной экономики. До этого момента «счастье» или «благосостояние» распределялись в общине равномерно в зависимости от урожая, и вся община разделяла одну судьбу, будь она хорошей или плохой. Однако, когда деньги входят в широкое обращение и денежная система становится всеобщей, распределение «благосостояния» внутри общины делается неравномерным. Иными словами, среди людей одного социального статуса возникает разделение на богатых и бедных. Потому и появляется необходимость в некоем общественном инструменте, призванном объяснить и устранить это различие. Тогда люди и вспомнили передававшиеся из уст в уста с незапамятных времен предания о камигакари, или одержимости божествами, когда человек впадал в экстаз и обретал сверхъестественные силы, и, полностью скопировав их, создали представления о цукимоно – одержимости злыми духами. Изначально одержимость божествами являлась системой искусственной подмены явлений нематериальной и непостижимой реальности, которая не принадлежит этому миру, чем-то объяснимым и понятным, принадлежащим этому миру. Это вполне подходило для понимания действительности, которую трудно принять, и несправедливости, с которой люди сталкивались повседневно. Иными словами, возникновение в Японии представлений об одержимости злыми духами было необходимо. Потому что для их возникновения имелись почва и все условия. Короче говоря, психопатологическая сторона феномена одержимости и эти условия… которые можно называть «культурой» или просто «общественными условиями», – как бы то ни было, все это растворено в его фольклорной стороне. Если одной из двух этих сторон недостает, то невозможно понять, что такое цукимоно, или одержимость злым духом, существующая в Японии.

– Я понимаю, о чем ты говоришь. Но разве ты не сказал, что семьи с наследственной одержимостью насылают некую одержимость на других людей? Разве это не означает, что они сами не должны страдать от симптомов одержимости?

Кёгокудо, по своему обыкновению, приподнял бровь.

– И тем не менее по какой-то причине в родословной семей с наследственной одержимостью встречается множество людей, подверженных различным душевным расстройствам, неврозам и психическим заболеваниям. Это так согласно статистике. Конечно же, есть и исключения, и, наверное, если не принимать во внимание народные предрассудки, ситуация будет выглядеть лучше, однако на данный момент получается именно такая печальная картина. Именно поэтому нельзя упрощенно судить об одержимости как о болезни, от которой страдает один человек. В ней тесно переплетены культурные и социальные условия.

И Кёгокудо, и Киба были совершенно спокойны. Один я нервничал.

– Да… да, верно, из поколения в поколение род Куондзи продолжался по женской линии. Иными словами, в течение многих поколений они усыновляли мужчин, женившихся на их дочерях. Разве благодаря этому их кровная линия с наследственной одержимостью не должна была уже давным-давно иссякнуть?

– Сэкигути-кун, до чего же ты чудной… Ну-у, вообще-то, да. Тем не менее что касается наследственной одержимости, то считается, что в большинстве случаев она передается по женской линии. Именно поэтому женитьба на девушках из таких семей является табу.

– Однако…

«Это неправда. Мне нет дела до подобных вещей».

– Это… может быть, это и так, Кёгокудо, но в данном случае это не имеет никакого отношения к делу. Я с самого начала так говорил!

На мою вспышку гнева ответил Киба:

– Это имеет отношение к делу, Сэкигути. Хотя мне не все было понятно в сложных рассуждениях Кёгоку… но, согласно отчету полицейского управления, местные старики говорят, что духом, которого члены семьи Куондзи насылали на других людей, была не лиса и не тануки – это был «призрак мертворожденного ребенка»…

Я не знал, что сказать дальше.

Тишину нарушил приглушенный голос Кёгокудо:

– Вот как. Так вот что такое «наследственная одержимость осёбо»… Ясно. «Инугами-цукаи» – те, кто использует инугами, мстительных духов собак, держит при себе инугами – духов жестоко убитых ими собак; «куда-цукаи» содержат куда-гицунэ, духов лис, живущих в курительных трубках, а наследники линии осёбо должны содержать при себе осёбо. Иными словами, им необходимо держать при себе духов мертвых детей… ну конечно. – Кёгокудо, казалось, был в восторге от этого вывода, но затем он удрученно вздохнул: – Однако всё же… – Скрестил на груди руки. – Существует ли подобная наследственная одержимость?..