тому, что говорила Давина, она делала это со многими другими.

Айла нанимает работников, у которых были проблемы с законом. Включает ли это Саймона? Скорее всего. И хотя у меня также сложилось впечатление, что он пытался увести Катриону от той жизни, я должна помнить, что если Саймон убийца, то Саймон, которого я знаю, не тот, кого знала Катриона, и я не могу полагаться на его слова.

Мог ли убийцей стать Саймон? Ему нужно знать Эдинбург достаточно хорошо, чтобы играть извозчика, но он, по-видимому, из современного мира и может во всем разобраться. Если бы у него был хоть какой-то опыт обращения с лошадьми, он мог бы ухаживать за ними и убирать конюшни так же, как я могла бы справиться с ролью горничной. Он живет над конюшнями и редко заходит в дом. Или этот Саймон редко появляется… возможно, потому, что он сводит к минимуму общение с людьми, которые знают настоящего Саймона.

Если Саймон убийца, он точно знает, что я помогала с делом. Он легко мог нацелиться на меня. Черт, он наблюдал, как я уходила в ту ночь, когда на меня напали. Я вышла через заднюю дверь и наткнулась на него, одетого в темную одежду.

А еще я столкнулась с ним прошлой ночью, когда он спрятался в библиотеке и прыгнул на меня. Выскочил, чтобы напугать? Так он утверждал, но что, если бы я не отбивалась от него? Была ли у него в кармане веревка? Не для того ли он пришел в дом, чтобы убить меня во сне? У него есть ключ.

Что, если Саймон знал Эванса по, возможно, общему пристрастию? Мог ли Эванс продавать свою информацию Саймону? Возможно, нет. Это пресловутый отвлекающий маневр. Эванс с какой-то целью продавал кому-то информацию, и, зависая с Саймоном, попросил того написать информацию о Катрионе на бумаге, которая была у Эванса.

Катриона предала Саймона, и он хотел скомпрометировать ее. Как ее друг, он знал, что компромат существует. Эванс был журналистом, он мог покопаться в жизни Катрионы. Могло получится так, что ситуация обострилась и Саймон следил за Катриной и увидел, что она делает нечто еще более паскудное по отношению к нему. В ярости Саймон задушил ее.

Затем убийца из моего мира завладел телом Саймона и вступил в контакт с Эвансом. Убийца увидел информационный кладезь, выпытал у Эвана все, что тот знал о Саймоне, а затем убил.

Глава 34

Я обдумываю все это, пока мы идем. У Айлы, очевидно, есть опыт общения с людьми, которые теряются в мыслях: и ее брат, и она сама, я полагаю, поэтому она распознает мою задумчивость и оставляет меня с моими мыслями.

— Могу я спросить о Саймоне? — спрашиваю, когда пересекаем Парламентскую площадь. — С тех пор, как ты вернулась из отпуска, он не показался тебе другим?

— Другим?

— Может он ведет себя странно? Я говорила с ним несколько раз. Кажется, он водил дружбу с Катрионой.

— Они друзья.

— Больше, чем друзья, я полагаю. Что немного неловко.

Она выгибает брови:

— Больше, чем друзья? Это как?

— Романтические отношения, может быть? Или просто дурачились вместе время от времени. Друзья с привилегиями в викторианском стиле.

Я ожидаю, что она посмеется над выражением, но она хмурится:

— Саймон?

— Да. Ты так не считаешь? Должно быть, они это скрывали. Думаю, так и было. Добрачный секс здесь запрещен, верно?

— Предполагается что так, но связи между конюхами и служанками — обычное дело. Они вряд ли стали бы этим щеголять, но я сильно сомневаюсь, что здесь была какая-то любовная связь. Только не с Саймоном.

Я подумала, она собиралась сказать, что у Катрионы были другие романтические интересы, что, я знаю, правда. Когда вместо этого она говорит «Саймон», я на миг замираю.

— Он гей?

Айла еще больше хмурится:

— Он довольно веселый парень.

— Неправильное слово. Он квир?

— Квир? Странный? Нет, совсем не странный.

— В третий раз повезет. Гомосексуал?

Это заставило ее покраснеть, чего не было при упоминании добрачного секса. Она быстро оглядывается и, понизив голос, уводит меня в сторону.

— Я полагаю, что это более приемлемо в вашем мире, и я рада это слышать.

Принимаю к сведению.

— Оскар Уайльд уже предстал перед судом?

— Оскар кто?

— Это и есть ответ на мой вопрос. Он один из самых известных писателей викторианской эпохи и один из моих любимых авторов. Когда он начнет писать, ты должна будешь прочесть его книги и посмотреть его пьесы. Тем не менее он будет осужден за непристойность. За гомосексуализм.

Айда тяжело вздыхает.

— И все это в нашем будущем. Прелестно. Что касается Саймона…, - она оглядывается по сторонам, — это действительно важно?

— Все, что ты скажешь о нем, важно.

Айла ничего не сказала, и мы уже пересекли Хай-стрит, прежде чем она снова заговорила:

— Я воздерживаюсь от очевидной реакции, которая состоит в том, чтобы воскликнуть, что ты не можешь подозревать Саймона в этих убийствах на основании, мягко говоря, твоего предположения, будто ты видела, что он следил за нами.

— Я действительно видела, что он следил за нами.

— Тем не менее, я полагаю, что есть что-то существенное, о чем ты не хочешь сообщать мне. Я надеюсь, что причина не в том, что ты пытаешься пощадить мои чувства. С меня хватает заботы Хью. Несколько инцидентов в детстве, и я навсегда заклеймена, как слабонервная.

Она делает еще несколько шагов, прежде чем продолжить:

— Возможно, последний инцидент был далеко не в детстве, но то была полностью вина Дункана. Никто не ожидает, зайдя на территорию семейного бизнеса, увидеть, как родной брат играет с отрубленной головой.

— Играет?

Она вздрагивает, вспоминая.

— Изучает его. Но мне казалось, что он разговаривал с ней, но я знала, что в комнате был еще и Хью.

Я расхохоталась:

— Увы, бедный Йорик?

— Да, только у этого черепа все еще было лицо, что делало его еще хуже. Я потеряла сознание, в первую очередь из-за жары и тесноты корсета, поскольку собиралась на вечеринку в саду. Сотрясение мозга было довольно легким, и кошмары прекратились через несколько недель, но любой бы подумал, что я травмирована на всю жизнь, услышав, как Хью рассказывает эту историю.

— Эй, если ты не против ночных кошмаров и обмороков, я не буду стоять у тебя на пути. Нет, я сдерживаюсь не из-за беспокойства о твоих чувствах. Я не хочу объяснять свою теорию из-за твоего брата и детектива МакКриди. Чтобы рассказать им об этом, нам нужно сначала объяснить путешествие