кто не «сжег мосты» с друзьями Эванса и тот, кто может получить от них информацию.

— Я не думаю, что…

— Да и…, - она лукаво смотрит на меня и улыбается, — и также тебе нужен отгул на полдня, не так ли, мисс Катриона? Полдня, которые может разрешить только хозяйка дома.

— Ты шантажируешь меня, чтобы я взяла тебя с собой?

— Да, конечно. Теперь соберись, а я сообщу миссис Уоллес, что мне понадобится твоя помощь с покупками.

Глава 32

Итак, я пошла играть в викторианского детектива с Айлой. Если бы на меня надавили, я бы признала, что счастлива от ее присутствия рядом со мной. Да, полезно иметь кого-то, кто знает город и обычаи, и еще лучше, что я могу облажаться и нуждаться в помощи. Но еще она мне нравится, и пока я в этом времени, хотелось бы узнать ее получше. Она также единственный человек в этом мире, с которым я могу быть собой. Так что, да, я рада, что мы вместе, даже если я беспокоюсь, что это не совсем безопасно. Вот почему я бы пошла одна, если бы у меня был шанс.

Мы идем в Старый город. Если нам понадобится извозчик, мы наймем его по дороге домой, но стоял великолепный день с редкими солнечными лучами. Прогулка также дает нам возможность сначала заглянуть в небольшой магазин на Принсес-стрит, который обслуживает «дам» Нового города. Это викторианский эквивалент The Body Shop или Sephora, где есть все, от кремов до косметики. Однако «косметика» — это не тушь и помада. Судя по тому, что я видела, этого мало. Вместо этого у них есть крошечные ампулы, рекламируемые как косметические средства, вроде ртути для ресниц. Или вы можете осветлить свои веснушки и солнечные пятна с помощью сульфата свинца. Айла указывает на них и уверяет меня, что тоже их избегает — преимущество практикующего химика.

Я беру баночку крема для рук, который пахнет чайной розой, и продавщица клянется, что мои руки будут гладкими как шелк. Почему-то я подозреваю, что это обещание не распространяется на потрескавшиеся руки горничной, но если я собираюсь потратить часть наличных в своем кармане, лосьон для рук находится в верхней части моего списка самых разыскиваемых вещей. Когда переворачиваю банку в поисках списка ингредиентов, продавщица смотрит на меня с таким прищуренным взглядом, которого я не видела с тех пор, как Мэллори в раннем подростковом возрасте забредала в MAC Cosmetics со своими друзьями.

Даже после того, как я поставила банку, она продолжает смотреть на меня. Подходит Айла, и я шепчу:

— Я пропустила табличку «Горничным запрещено»?

— Нет, но возможно, что ты здесь не в первый раз.

— Ах, верно. Кошечка Легкие Пальцы снова наносит удар.

— Кроме того, да, это не тот магазин, который часто посещают слуги, — она наклоняется к моему уху: — И тебе не нужен этот крем. Это завышенная цена и почти наверняка фальшивка. Позволь мне придумать что-нибудь для тебя дома.

— Я могу приготовить это сама? Под присмотром?

— Конечно, — говорит она с улыбкой. — Я тоже рада поделиться моей работой, как и мой брат. Хотя я подозреваю, что мою ты найдешь гораздо менее интересной. Если тебе нравится запах этого крема, то здесь мы закончили. Теперь у нас есть подарок для хозяйки пансиона.

Она относит банку продавщице, которая упаковывает ее в самую изысканную упаковку. Айла что-то бормочет, а женщина улыбается и штампует на упаковке замысловатый логотип магазина. Затем мы уходим.

По дороге я спрашиваю Айлу о Катрионе. Это тупик. Она ничего не знает о девушке, кроме того, что та, похоже, из семьи среднего класса. Катриона больше ничего не сказала о себе ни Айле, ни МакКриди. Мне остается надеяться, что Давина знает больше.

Мы подходим к пансиону и проскальзываем к черному ходу, который, по мнению Айлы, ведет к кухне и личным покоям хозяйки.

Прежде постучаться, Айла роется в своей маленькой сумочке в поисках жестянки и протягивает ее.

— Мятные леденцы?

Я смотрю на крошечные леденцы. Они размером с Тик Так, но больше похожи на обезболивающее.

— Да. Это всего лишь мятные леденцы, — отвечает она. — Я делаю их сама.

Я беру один. Это интересная консистенция, нечто среднее между твердой карамелью и быстро растворяющейся мятой. Крепкий, но с приятным вкусом.

Айла выхватывает два и затем стучит.

Она выбрала подарок с умом. Как только миссис Троубридж видит печать магазина, она замешкалась, прежде чем пригласить нас. Я объясняю, что ужасно переживаю из-за сломанного стола и беспорядка, случившегося на днях, и что хотела принести ей небольшой презент в виде извинения. Не думаю, что ей нужно мое оправдание. Черт, я даже не уверена, что она слышит меня, пока она не втолкнула нас внутрь.

В течение двух минут я обыскиваю комнату Эванса, пока Айла развлекает хозяйку. Айла заметила, что миссис Троубридж выращивает укроп, розмарин и пиретрум, которые, по-видимому, являются средством для лечения артрита, и это дало Айле источник беседы. Она объяснила, что ее юная подруга, я, надеялась увидеть комнату «бедного убитого парня» и засвидетельствовать свое почтение, и между получением подарка и поиском кого-то, с кем можно поговорить о траволечении, хозяйка была слишком счастлива, чтобы подвергать сомнению странную просьбу. Она заверила меня, что мальчики на занятиях, и меня никто не побеспокоит.

У Эванса была своя комната, хотя она даже меньше моей. Мне потребовалось двадцать минут, чтобы провести тщательный обыск. Я нашла учебники, все засунутые в пыльный угол, предполагающие, что он был недавним выпускником. Один порнографический роман, спрятанный там, где его не найдет хозяйка. Одну трубку для гашиша, часто используемую, последний раз — недавно. Остаток внутри предполагает наличие опиума.

Эта трубка наводит на мысль, но я пока отбрасываю ее в сторону. Роюсь в одежде и туалетных принадлежностях, но не нахожу там ничего спрятанного. На видном месте лежит альбом с вырезками из его газетных статей. Просматриваю, а затем кладу альбом в сумку, которую взяла с собой для нашего предполагаемого похода по магазинам. Да, я чувствую укол совести, беря альбом, который захотела бы получить его семья, но у меня нет времени читать здесь, и я сомневаюсь, что смогу порыться в старых газетах в библиотеке… если здесь есть публичная библиотека. Кроме того, прошла неделя со дня смерти Эванса, и не похоже, чтобы кто-либо пришел забрать его вещи или попросил их упаковать.

И только к концу обыска нахожу что-то действительно интересное. Я проверяю куртки Эвана, когда слышу шорох бумаги.