– Это не ложь, – вспыхнула Мария. – Просто у тебя своих проблем хватает. Я не желаю быть женой, которая мужу склоки пересказывает.

– Ага, значит, я прав. У тебя неприятности, и связаны они с работой, – довольно улыбнулся Лев. – Выкладывай, кто тебя обидел? И не тяни, все равно я от тебя не отстану, пока все не расскажешь.

Мария растерянно поморгала ресницами, потом прижалась лицом к плечу мужа и тихо всхлипнула.

– Ну вот теперь еще и слезы, – растерялся Гуров. – Плакать-то зачем? Неужели все так плохо?

– Плохо, – прошептала Мария. – Очень плохо, Лева.

– Что именно плохо?

– Меня вычеркнули из списка. – Мария всхлипнула чуть громче.

– Из какого списка? – Гуров пытался вспомнить, не говорила ли ему жена об этом списке раньше. Если да, то будет новая катастрофа. Жена поделилась сокровенным, а он мимо ушей пропустил. Нет, только не сейчас!

– Из гастрольного, – ответила Мария, похоже, реплика мужа ее не расстроила.

«Слава богу, про гастроли точно речи не было», – облегченно вздохнув, подумал Лев, а вслух спросил:

– Разве ты собиралась на гастроли?

– Собиралась, мы все собирались. Тур по Европе, представляешь? По Европе! О таком туре можно только мечтать, а у нас спонсор появился. Все оплатил, все организовал, – начала рассказывать Мария. – А наш режиссер, будь он трижды неладен, в последний момент решил труппу перетасовать, и вот, подхожу к доске, на которой он окончательный список вывесил, и что я вижу?

– И что ты видишь?

– Что меня в этом списке нет! – воскликнула Мария.

– А кто есть?

– Вместо меня? На все мои роли он взял эту соплячку, которая и года в театре не проработала. Понятно, я сразу к нему пошла. Спросила, в чем дело, почему меня не берут в тур? И знаешь, что он ответил?

– Не знаю, но, полагаю, ты мне об этом расскажешь, – улыбнулся Гуров.

– Я не могу взять тебя в тур, потому что без тебя театр встанет, вот что он сказал! – изменив голос, с пафосом произнесла Мария. – Лицемер! Подлец! Ничтожество!

– Негодяй! Обманщик! Вор! – подражая жене, продолжил Лев. – Да как он смел нанести тебе такое оскорбление! Сказать, что без тебя московский театр не сможет просуществовать каких-то пару недель.

– Два месяца, – машинально поправила Мария. – Тур рассчитан на два месяца.

– Тем более, – начал Гуров и тут же осекся: – Постой, ты собиралась уехать на два месяца и ничего мне об этом не сказала? Это что-то новенькое.

– Не будь занудой, Гуров. Я не стала говорить заранее, чтобы не сглазить, – отмахнулась Мария.

– Как видим, тебе это не помогло, – в сердцах бросил Лев.

– Лева, ты собираешься меня утешать или оскорблять? – Мария надула губы.

– Ладно, проехали! Все равно ведь ты не едешь, так чего сейчас из-за этого ссориться?

– Нет, милый, я не я буду, если не добьюсь, чтобы мне вернули место в труппе, – заявила Мария. – Я пойду к спонсору и разоблачу режиссера.

– Разоблачишь? В чем же ты собираешься его уличить?

– Неважно, – смутилась вдруг Мария.

– Нет, дорогая, как раз это-то и важно, – с нажимом произнес Гуров, догадываясь, о чем идет речь.

– Просто у нас в театре все уверены, что у режиссера с новой актрисой шашни, вот он ее в тур и протолкнул. Чтобы вдоволь порезвиться вдали от зоркого ока жены, – призналась Мария.

– И ты собираешься повторить эти сплетни перед спонсором? Фу, какая мерзость! И как недостойно ведущей актрисы. У тебя остается целый театр. Остаются твои зрители, которые боготворят тебя. Скажи, когда этого стало мало?

– Не мало, просто я должна постоять за себя!

– А вот мне кажется, за себя ты должна сыграть. Сыграть так, чтобы каждый спектакль в эти два месяца стал незабываемым для зрителя, – глядя жене прямо в глаза, произнес Гуров. – Чтобы, вернувшись из тура по Европе, твои коллеги узнали, что за это время твой талант взлетел на недосягаемую высоту. Европа? Чушь! Там на ваши спектакли будут ходить от скуки. Просто потому, что это гастрольный театр, и потому, что все идут. Это как новое блюдо в ресторане. Никто не знает, насколько оно хорошо, но все стремятся попробовать. Как десерт, который все заказывают, но никто не ест.

– Ты думаешь? – Мария снова прижалась к плечу мужа.

– Я в этом уверен, – убежденно проговорил Лев.

– Хорошо, я не пойду к спонсору. Я останусь в Москве и докажу всем, что лучше московского зрителя нет ни в Европе, ни в Азии, ни даже в Австралии.

– Вот и отлично. Мы ужинать-то сегодня будем?

– Поздно уже, пойдем спать, – зевнув, ответила Мария.

– А как же ужин?

– Ну погрей себе что-нибудь. Я пойду, а то завтра рано вставать. У меня репетиция в восемь тридцать.

Она чмокнула мужа в щеку и выпорхнула из кухни совершенно довольная жизнью. Гуров вздохнул. Вместе с грозой ушло и желание жены поухаживать за мужем. Что ж, не беда, с ужином он и сам может справиться. Лев переложил тефтели в стеклянную миску, сунул ее в микроволновку. Пока разогревались тефтели, налил себе чай. Сходил в комнату за ноутбуком, установил его на столе и загрузил почту. Капитан Жаворонков выполнил обещание. В папке входящей почты висело письмо с прикрепленными файлами.

Гуров начал загружать их один за другим и просматривать. Нужное досье открылось седьмым. Он сразу узнал на снимке своего Тараса. Вернее, Тараса Анны. На фото он был гораздо моложе, но это несомненно был Тарас. Тот же взгляд, та же складка меж бровей, те же желваки на стиснутых челюстях. Гуров прочел первую строчку под снимком, и рот его расплылся в довольной улыбке. Он! Интуиция его не подвела. Из двух кандидатов, про которых Жаворонков сообщил по телефону, Гуров ставил ставку на второго. Сидел по малолетке, своего жилья не имеет, работает в слесарке. Якиманка для Анны слишком круто, а вот брат в Капотне и автослесарка в Люберцах как раз по ее статусу.

Гуров опустил крышку ноутбука. Итак, Тарас Овчаренко, мы тебя нашли. Может, ты и непричастен к убийству Олега Плотарева, но теперь ты у нас на крючке. И лучше бы тебе сидеть тихо, не высовываясь. А подружка твоя не так проста, как хочет казаться. Знаешь ли ты об этом? Догадываешься ли, что лежит у нее на сердце? Полагаю, что не догадываешься.

Он пока не знал, пригодится ли ему добытая информация, но все равно был доволен результатом. Ему нравилось работать с опережением. Оставалось найти Владимира Захарченко и дождаться результатов вскрытия. Гуров был уверен, что, как только две эти задачи будут выполнены, дело сдвинется с мертвой точки. И тогда преступник получит по заслугам. Обязательно получит.

Наскоро поев, Лев вымыл посуду, убрал остатки салата в холодильник и отправился в спальню. Жена свернулась калачиком на своей стороне кровати и мирно сопела. Лицо ее выражало безмятежность. Он нырнул под одеяло, прижался к теплому телу жены и, улыбнувшись, успел подумать, прежде чем сон унес его мысли в далекие дали: «Как хорошо быть дома».