дождемся всю группу. Подождите, — остановил он детей, которые, взявшись за руки, уже намылились бежать назад. — Пойдем вместе. Здесь проезжая часть, аккуратнее! Где ваша собачка?

— Там! — одновременно вытянули руки дети, нетерпеливо переминаясь и подпрыгивая.

Переведя через дорогу, он, держа их за руки, быстрым шагом направился в указанном направлении.

В кустах лежала сбитая машиной собака. Бедняга явно умирала — очевидно, удар был очень сильным. Дети, выпустив руку отца, бросились к ней. Гладя ее по бокам, по голове, они разговаривали с ней, уговаривая ее потерпеть и обещая ей помощь.

— Папа, мы ведь ей поможем, правда? — подняла на него карие глаза Тамара.

— Ауур-гав! — вставила свои пять копеек Альма, склонив голову глядя на Алексея.

Прикинув, где находится ближайшая известная ему ветклиника, Алексей обреченно вздохнул: Анна будет, мягко говоря, недовольна. Она мечтала отвезти детей в музей игрушки в Сергиевом Посаде, в котором сама любила бывать в детстве, и очень хорошо помнила некоторые его экспонаты, но музей был закрыт уже несколько лет, и только три месяца назад распахнул свои двери для посетителей. Достать билеты туда было весьма проблематично, но родительскому комитету их группы детского сада удалось.

Услышав про музей игрушки, Миша и Тамара загорелись желанием туда попасть. Это было их первое большое путешествие, и первый большой выход «в свет». Но ехать без Альмы, которая не отходила от двойняшек с того момента, как их привезли из роддома, они отказались наотрез. Анна попыталась было настоять на своем, но Алексей ей не позволил. Сошлись на компромиссе: Альма едет с ними, но в музей дети идут без нее, она останется с Алексеем дожидаться их на улице. Желания ехать в Сергиев Посад у двойняшек поубавилось, но, пошептавшись, они вновь повеселели.

— Конечно поможем, дочь, — взвесив последствия и приняв решение, кивнул отец. — Давайте я возьму ее, и мы отвезем ее в ветклинику. Там есть доктора, и они попробуют вылечить собачку, договорились? — переводил он взгляд с одной наполненной ожиданием мордашки на другую.

Все трое, включая Альму, привычно сидевшую между детьми, кивнули.

Увидев шествовавшую к машине компанию, Анна закатила глаза и, обреченно вздохнув, села в машину, хлопнув своей дверцей.

Минут десять она стоически молчала, потом не выдержала:

— Лёш, так нельзя, понимаешь? — нервно поправляя платье, резко сказала она.

— Так — это как? — бросив быстрый взгляд на жену, уточнил мужчина.

— Да вот так! Ты им все позволяешь! Хотят собаку в музей — пожалуйста! Подобрать полудохлую дворнягу на дороге и тащить ее в клинику — пожалуйста! А как ты собираешься воспитывать в них пунктуальность и обязательность? — строго посмотрела она на мужа. — Есть правила, и они должны понимать, что им не все можно!

— Прежде всего они должны понимать, что есть преданность, любовь и дружба, — снова бросил он быстрый взгляд на жену, тут же вернув его на дорогу. — И я не разрешал. Я лишь предоставил им выбор: ехать без Альмы или не ехать вообще. На музее настояла именно ты. И я доволен их выбором — подруга оказалась для них важнее. И воспитывать в них я буду прежде всего человечность. Если они будут понимать, что их опоздание будет доставлять неудобство другим людям — автоматически получишь и пунктуальность, и обязательность. А то, что они сделали — это человечный поступок. Бесчеловечно было просто оставить эту собаку умирать там! Неужели ты этого не понимаешь?

— Леш, она все равно уже труп! Часом раньше или часом позже… А вот за ее усыпление мы выложим круглую сумму, которую могли бы потратить на те же вкусности детям! — продолжала выговаривать ему Анна.

— Да я не собирался ее усыплять, — удивленно взглянул на нее Алексей. — Мы попытаемся вылечить эту собаку.

— Ты вообще в своем уме? — всплеснула руками Анна. — Ты представляешь, в какую «копейку» это влетит? А твои дети?

— Пока не представляю, — спокойно отозвался мужчина. — Но я обещал детям. И сдержу свое слово. А мои дети будут знать, что они совершили доброе дело, и что они всегда могут обратиться к нам с любой проблемой, и мы не попытаемся их обмануть, а сделаем все, чтобы помочь. А по поводу вкусняшек… Ну, обойдутся какое-то время. Не вижу проблемы в том, что они получат на пару конфет меньше, — пожал он плечами.

— Ты невыносим! — констатировала Анна и уставилась в свое окно.

— Анют… — Алексей положил руку на колено жене. — Не дуйся. Я понимаю, ты нервничаешь из-за музея. Ничего страшного, мы догоним всю группу на машине.

— Леш, мы никуда не вывозим детей. Они ходят в детский сад и на подготовку к школе. Всё! Максимум, что они видят, это детская площадка и парки развлечений раз в месяц! — Анна на эмоциях выговаривала мужу то, что уже давно подспудно копилось и крутилось у нее в голове. — Ты хочешь, чтобы они выросли дикарями? Они людей не видят!

— Так уж и не видят, — улыбнулся Алексей. — Хорошо, давай отменим подготовку к школе и отдадим их на кружки или в секции, куда захочешь.

— Как это — отменим подготовку? — отпала челюсть у Анны. — Ты сошел с ума? А как они в школу пойдут?

— Ань, а как ты представляешь совместить подготовку к школе, детский сад и еще что-то в нагрузку? — бросил на нее быстрый взгляд Алексей. — Бросай работу и занимайся детьми, я не против. Пару дней в неделю они не будут ходить в детский сад, зато сможешь водить их на кружки и секции, — предложил он Анне выход из положения. — К тому же, пока они будут в садике, ты успеешь спокойно сходить в магазин, сделать домашние дела, и у тебя освободится вечер.

— Чего? — удивилась Анна. — Вот уж спасибо! Сам сиди дома! Я еле дождалась, когда этот кошмар под названием декретный отпуск закончится! Единственный способ отдохнуть от вас всех и отвлечься… Ты хочешь, чтобы я съехала вообще со всех катушек?

— Ты пойдешь с нами или подождешь в машине? — паркуясь возле ветклиники, улыбнулся мужчина.

— С вами пойду. А то вы там без меня сейчас и машину, и квартиру заложите, — проворчала она и обернулась назад.

— Сын, дочь, приехали… — последнее слово она почти прошептала, растерянно глядя на заднее сидение.

Близнецы крепко спали. Обоими руками каждый зарылся в густую длинную шерстку найденыша. Зато собака, совсем недавно умиравшая, о чем говорила и пропитанная кровью и грязью пеленка, на которую ее уложили, спокойно сидела, высунув язык и внимательно глядя на Анну. На вид она была абсолютно здорова. И невероятно грязна.

Открывший дверь минивэна Алексей не менее