Ибо таковы наши намерения!

Ее родители, конечно, в этом вопросе так же консервативны, как и мои. Они сказали, что мы должны подождать целый год, но зато разрешили нам официально объявить о наших планах заключить союз!

Поэтому я вложил в данное послание официальное объявление о нашей помолвке. Пожалуйста, вывесите его на видном месте, чтобы остальные могли ликовать вместе со мной! Даже если на каждом дереве Дождевых чащоб будет прикреплен свиток с вестью о помолвке – этого не хватит, чтобы выразить всю полноту моего блаженства!

Рейал – глубоко счастливый человек.

– Лучше бы мы обсудили все в тепле и поговорили спокойно, – произнесла Элис.

Она спряталась у Лефтрина на груди, укутанная его плащом. Она понимала, что тело у нее не мерзнет, но от холода, пронизывающего ее душу, Элис сильно знобило. Она до сих не восстановилась после погружений в камни памяти. Даже когда ее обнимал Лефтрин, она ощущала их притяжение: они дергали ее, как маленькие дети, добивающиеся внимания. Чересчур много событий – и происходили они слишком стремительно. Ей стыдно было видеть боль и неуверенность во взглядах пленников, а смиренная покорность худых и покрытых шрамами рабов ее просто ужасала. Одного этого было уже достаточно, а тут еще хранители начали ссориться, словно они еще оставались теми же юнцами, какими были при отбытии из Трехога. Кейз, Бокстер и Джерд выступали за то, чтобы позволить драконам делать с захваченными людьми все, чего они пожелают. Их позиция оказалась максимально радикальной. Другие высказывали самые разные мнения относительно того, какой судьбы заслуживают рабы, джамелийские купцы и калсидийские охотники на драконов. Рапскаль успокоился. Его прежнее воинственное отношение совершенно не вязалось с тем, что Элис знала об этом молодом хранителе. Отношение Тимары к преображению Рапскаля совпадало с ее собственным. Сейчас Тимара и Татс стояли по обе стороны от него. Татс забросил руку ему на плечи, а Тимара сжимала пальцы Рапскаля, будто дружеские прикосновения могли удержать его в реальности.

Возможно, Тимара и Татс были правы. Элис и сама могла крепко заснуть, лишь когда прижималась к теплой спине Лефтрина. Теперь она ощущала умиротворение только в кольце его рук. Она сожалела о своем опыте общения с камнями памяти, хотя и знала, что погружение было вызвано необходимостью. Когда-нибудь она повторит свою попытку. Сведения, которые она хотела найти, безумно важны для хранителей и драконов. Она стиснула ладонь Лефтрина и постаралась сосредоточиться на происходящем.

Элис посмотрела в сторону – и встретилась взглядом с Карсоном. Он покачал головой, разделяя ее смятение. Он присоединился к ним с опозданием, вернувшись с охоты вместе с Дэвви, который нес добычу. От Лефтрина она слышала, что в последнее время охотник стал много времени уделять своему приемному племяннику. Дэвви и Лектер часто ссорились – и Карсон откровенно заявил им обоим, что они избрали друг друга за неимением лучшего, а не на основе истинного влечения. По ее мнению, столь прямая характеристика ситуации не особенно помогала хранителям, однако Элис втайне разделяла оценку Карсона.

Карсон повысил голос, и его окрик заставил стихнуть полдюжины гневных и встревоженных споров. Испуганные вопли пленников тоже прекратились.

– Давайте их соберем и отведем в купальни. Они виноваты, но они остаются людьми – и даже драконы сказали, что среди них есть жертвы обстоятельств. Нам надо действовать так, как подобает Старшим, а не руководствуясь местью. Отведем их в купальни, позволим им вымыться и согреться – и сами устроимся поудобней, чтобы обсуждать дальнейшие вопросы.

Элис подумала, что Карсон умеет принимать решения. Харрикин поддержал его:

– Верно. Может, они и дикари, но мы-то нет.

Кейз и Бокстер нетерпеливо переступали с ноги на ногу – прямо пастушьи псы, получившие команду. Действуя согласованно, кузены встали по обе стороны сгрудившихся пленников и приказали им следовать за Старшим в изумрудно-зеленом: их отведут к месту суда. Элис выразилась бы менее резко, но пленники немедленно подчинились.

Лефтрин потянул ее за руку:

– Нам пора, любимая. Давай ты выпьешь горячего чая и поешь. Готов спорить, что ты сегодня даже не завтракала.

– У меня ни крошки во рту не было, – призналась она.

Было странно садиться с ним за стол и трапезничать в скромной обстановке, когда ее голову еще кружили воспоминания о пышных пирах в изысканно декорированных помещениях. Алое вино не будет бить фонтаном из резного цветка, падая в охлажденные хрустальные бокалы. Просто горячий чай с Лефтрином. Но именно это она и предпочитала. Не может быть, чтобы прежние Старшие жили именно так, но те, кто считал себя достойными сохранить воспоминания целиком, буквально купались в роскоши. Элис предположила, что, вероятно, она искала информацию не в том слое общества. Тогда куда именно ей надо заглянуть?

– Элис!

Вздрогнув, она повернула голову, чтобы посмотреть, кто выкрикнул ее имя.

Голос звучал хрипло. Она окинула взглядом друзей и обнаружила, что Старшие наблюдали за усталыми пленниками, которые плелись за ними. А потом Элис застыла как вкопанная: высокий мужчина сбросил с головы капюшон, и она узнала его.

– Элис! – трепетно воскликнул Гест. – Элис, дорогая моя, это и вправду ты? После стольких дней и тягот я наконец-то тебя отыскал! Я приехал, чтобы забрать тебя домой.

Она молча уставилась на него, и ее затрясло, но не мелкой дрожью, – она содрогалась всем телом. Колени у нее подогнулись, и она упала бы, если бы Лефтрин не подхватил ее. Она почувствовала, как ее мышцы напряглись, а грудная клетка расширилась от гнева.

– Гест! – сдавленным шепотом выдавила она, подтверждая то, о чем Лефтрин уже догадался.

– Если он попробует к тебе прикоснуться, я его убью! – пообещал он ей сердечно.

– Пожалуйста, нет! – ахнула она. – Никаких сцен, не при людях. Ничего такого.

В основном хранители догадывались или даже знали, что у нее в Удачном оставался муж. Однако лишь немногие были осведомлены о том, как он ее обманул и как больно ранил, и почти никому не было известно, какую роль в этой драме сыграл Седрик. Они с Седриком оберегали друг друга, оставив в прошлом обиды и ссоры: теперь они строили в Кельсингре новую жизнь. И вот сейчас явился Гест, чтобы покрыть их позором, и хранители, разумеется, тотчас изменят свое отношение к ней. Элис вошла в их круг как специалист по драконам, образованная женщина, которая помогла им поверить в Кельсингру. Они считали ее чудаковатой, но восхищались ее стойкостью и изобретательностью. Она смогла пережить жестокие слова Рапскаля о том, что она – не одна из них. И в конце концов, она доказала, что, даже не будучи Старшей, она им необходима.

А Гест хочет отнять у нее все, чего она добилась с таким трудом. Он заставит ее выглядеть дурочкой, оказавшейся во власти мужчины, который к ней совершенно равнодушен. Всем станет известен ее прошлый позор – и ей придется нести его дальше, в будущее.