и те торопились к городу. Наш разговор если и подслушают, то незначительную часть.

— Думаю, мы уже достаточно отъехали.

— Отъехали точно далеко. Мы часа три в пути, хозяин. Через час лошадям бы отдохнуть дать, — сказал Хашир, сжимая поводья.

— Вот там и подыщем место для привала, — меня опять чуть не скривило от этого «хозяина», но выходить из образа я никак не мог.

Кузов повозки был закрыт полукруглым тентом, не боящимся дождей, по заверениям слуги из отеля. Помимо кувшинов с водой и вином, едой и фуражом лошадей и небольшой вязанки дров да двух больших мотков верёвки — в кузове ехал я и Нарсак. Конокрад всё время разглядывал свои ноги и пол под ними, но иногда украдкой посматривал на меня. Ратон грустно вздыхал каждый раз, когда взгляд его грязно-голубых глаз перепрыгивал с посоха и кинжала на мотки верёвок. Хашир же с самого утра сидел за поводьями и ни разу не обернулся в мою сторону. Я же смотрел на подкисшую дорогу от талой воды и медленно терял терпение. Вчера эти двое вели себя гораздо раскованней, а сейчас словно боялись собственного дыхания.

— Лошади крепкие, — сказал я, глядя, как две лошади спокойно тянули повозку по подмокшей грунтовой дороге, а от колёс иногда отлетали комья грязи.

— Вот-то именно, хозяин, — Хашир нервно улыбнулся. — Бёдра у них мощные, они бы и две таких телеги утащили.

— Значит, к вечеру уж точно к скверне приедем.

— К скверне⁈ — враз ужаснулись рабы. Хашир чуть было не потянул поводья на себя, а Нарсак так и вовсе упал на спину.

— Да. К скверне.

— З-зачем, хозяин?

— Это моя работа.

Хашир наконец-то соизволил повернуться, растерянно смотря на меня. Я хоть и желал поскорее разговорить рабов, но решил сохранить интригу и молчал, задумчиво смотря в одну точку. Хашир нервно сжимал поводья, а Нарсак так и вовсе поджал колени к груди и был согласен свернуться хоть в футбольный мячик, лишь бы его не заметили.

Вскоре повозка встала с краю дороги и лошади получили обеденную порцию зерна. Открыв один из небольших кувшинов и разведя вино водой, я сказал рабам взять свои кружки. Они поспешили исполнить приказ, недоумённо поглядывая на пустую утварь.

— Как меня зовут вы узнали, когда заключался контракт. То, что я ксат, видно и так. Но я ещё и ученик Настрайской магической академии. И я сулин всеобщей церкви. И…

— Осквернён? — робко спросил Нарсак.

— Не понял⁈ — я от удивления так резко развернулся, что конокрад аж подбросил кружку в небо, закрыл голову руками и присел на карачки.

— Простите, хозяин, простите. Я не смел вас перебивать, простите.

— Плевать, что значит осквернён?

— Это, я, это…

— Дак, хозяин, — вместо конокрада заговорил Хашир. — Боги же рабам позволяют душу своего хозяина узнать. Ну, вы нашу полностью знаете, а мы только ваше имя, расу да возраст с профессией. Ну дак мы вчера, в отеле, когда вы ушли, попросили богов рассказать нам о вас. Вот они и сказали, что вы осквернены.

Я не ожидал подобного развития событий, но решил отложить раздумья на потом. Сейчас надо было срочно играть свою партию в импровизацию.

— Так вам ваши боги говорят, что я… осквернён? — рабы синхронно кивнули. — Странно, но… но звучит, в принципе, логично. Да, думаю… нечто подобное можно назвать таким словом, — я подошёл к Нарсаку и поставил того на ноги, сказав смотреть мне в глаза. Ошейник конокрада моргнул жёлтым и остроухого скривило, прежде чем он поднял голову. — Можно назвать это и осквернением, но я — агнец.

— Агнец? Тип на заклании, да?

— Сообразительный, молодец, — я кивнул Хаширу. — Да, это именно что заклание. Отгадаешь, чему, или куда?

— Скверна? — неуверенно спросил разбойник, на что я улыбнулся.

— Вчера вас что больше удивило: вот это «осквернение», или мои профессии? Нарсак, ответь.

— Хозяин, я, простите, я всему удивился. Я вам удивился, — конокрад всё смотрел мне в глаза напряжённо, вены на его лбу вздулись. Я позволил остроухому смотреть куда хочет, и он моментально опустил взгляд мне на грудь.

— А ты, Хашир?

— Да как и Нарсак, хозяин, я вам удивился. Но, да, ваша профессия — это очень удивительно.

— Удивительного в ней мало, — я отогнул плащ, позволяя ратонам рассмотреть символы на паранае, и быстро составив план дальнейшего разговора. — Чуть позже, по возвращении во Фраскиск, я обяжу вас двоих клятвой души. Как бы я ни был крепко связан с церковью, но статуэтку одного из Тонов мне не дадут, а клятвы моего народа происходят гораздо сложнее.

— Так мы всё, никуда от вас не уйдём? — спросил Хашир.

— Никогда. Мне нужны опытные помощники, так что советую приготовиться, работы будет много. Но унижать вас или издеваться я не собираюсь. Со мной можете вести себя как с обычным разумным. Не забывая о границах.

Взяв кувшин с вином, я жестом показал рабам поднести кружки. В отличие от Хашира, моментально сориентировавшегося в происходящем, Нарсаку свою сначала пришлось найти на земле, а потом ещё и оттереть от грязи.

— Работы будет много, но работать вы будете не на мой кошелёк, а на благо всех разумных рас. Не волнуйтесь, деньги на выпивку и тёплую постель вы заработаете.

— Хозяин, простите, я ничего не понимаю, — заговорил Нарсак, глубоко вздохнув. — Мы ведь едем в скверну, но какая там работа? На кого, хозяин, если не на вас или ваш народ?

Стоило мне придумать подходящий ответ, как Хашир широко распахнул карие глаза и уставился на меня как пророк на божественные скрижали.

— Это, хозяин, можно попробую догадаться? — восторженным полушёпотом проговорил разбойник. — На Всеобщую Церковь работать, да?

— Ты отчасти прав, церковь замешана в происходящем. Если откинуть все мелкие подробности и оставить суть, то Всеобщая церковь, все магические академии и мой народ договорились, что с мировой напастью надо что-то делать. Надо выискать способ её побороть.

Оба ратона ошарашенно переглянулись.

— Побороть скверну? И, как, хозяин, нашли?

— Нет, но нашли способ защитить разумного. По крайней мере, при его жизни, — я медленно отогнул шарф и воротник куртки. От вида иссиня-чёрных шрамов оба остроухих аж попятились назад. — Именно поэтому я назвал себя агнцем. При жизни подобные мне защищены от скверны, но после… Ваши души получат ваши боги, а мою — скверна. Это не был выбор, но жребий. Слышали истории про магосов?

Рабы замотали головами.

— Это выпускники магических академий, изучающие порождений. Сулины изучают скверные места, где раньше жили разумные. Подобные мне изучают суть скверны, чтобы её побороть. Меня в таинства не посвящали, но нас не меньше десяти.

— Простите, хозяин, я спросить хочу, позвольте, — неуверенно заговорил