– А ты думаешь, жизнь наказывает только виноватых?

Когда она снова повстречала Мёнчжуна, у него за плечами уже была судимость. Раньше он занимался дзюдо, входил в национальную сборную и даже получал стипендию как перспективный спортсмен. Но на одной из тренировок из-за него случайно погиб товарищ по команде. Хотя это и было причинением смерти по неосторожности в чистом виде, тем не менее его обвинили в убийстве и суд признал его виновным – отец погибшего входил в руководство Национальной федерации дзюдо. Мёнчжун приговор не обжаловал и апелляцию не подавал. Его мучило чувство вины за то, что он сделал со своим товарищем, с которым они вместе тренировались.

– Мы стали жить вместе. Он мотался по разным стройкам, а я… Ну, кто-то мог бы сказать, что я паразитировала на нем, но я думала иначе: «Раз мне выпало пройти через боль и страдания, предназначенные для тебя, то теперь я могу жить за твой счет».

– Очень удобная позиция.

– Да что ты вообще про это знаешь!!!

Хеын с криком повернулась к Рохи. В ярости смахнула со стола какое-то украшение – фарфор вдребезги разбился о пол. Рохи, даже не шелохнувшись, продолжала спокойно сидеть на софе, лишь взглядом проводив осколки – один из них расцарапал Хеын ногу.

– Знаешь, какие жуткие эксперименты надо мной проводили? И не в больнице, а в холодном подвале, где у меня была только одна мысль: «Быстрее бы выпустили отсюда»? Знаешь, каково оно, когда постоянно обкалывают препаратами? Знаешь, сколько раз мне череп вскрывали? Да я от этого в школу нормально ходить не могла! Но все равно думала: «Ничего, я все перетерплю, лишь бы только они меня любили!»

– Про боль и страдания я знаю, – тихо ответила Рохи.

Под взглядом Хеын, в котором читалось: «Откуда тебе?», девочка закатала рукава: под ними скрывались бесчисленные следы от уколов, а от выцветших синяков ее детская рука казалась корнем иссохшего дерева.

Хеын не знала, что и сказать, а Рохи поднялась на ноги и правой рукой приподняла волосы у себя над ухом.

– Ох! – Женщина закрыла рот руками, чтобы сдержать крик: там был огромный шрам с уродливым швом, волосы на котором больше уже не росли.

Не проявляя никаких эмоций, девочка вновь села на софу, положив руку на подлокотник.

– Я догадывалась, что он продолжает свои опыты, но родной дочери трепанацию делать…

Голос Рохи звучал приглушенно:

– Яблочко от яблони недалеко откатилось. Получается, мой отец решил любой ценой завершить начатое дедом исследование. Хоть по крови он ему и неродной, но одержим был еще сильнее. Смотрю на него и на вас – и думаю: до чего же страшна может быть человеческая одержимость… Не правда ли?

За окном послышался скрип тормозов – перед домом остановилась машина. За ней – еще одна, следом другая. Звук подъезжающих машин не стихал. Хеын и Рохи почти одновременно посмотрели на улицу. Из первого автомобиля выскакивал Санъюн.

– Это я отправила им сообщение, что вы здесь.

Плечи Хеын на мгновение дернулись – и замерли. Больше никаких движений она себе не позволила.

– Сбежать не хотите?

Хеын улыбнулась.

– Надоело уже, со СПИДом набегалась… Как где прознают, что я больна, – сразу оттуда съезжать приходится. Вот и моталась туда-сюда. Думала, что после этого дела жизнь заново начну, но…

Из коридора донесся стук и грохот – полицейские не справились с кодовым замком и теперь ломились внутрь. Среди этого шума послышался голос Санъюна:

– Рохи, открой! С тобой всё в порядке? Со Хеын, все кончено! Немедленно открывайте!

Девочка посмотрела на свою гостью. Та стояла не шелохнувшись и смотрела сверху вниз на сидящую Рохи, как будто хотела разглядеть в ней свое собственное детство.

Рохи поднялась, чтобы открыть полиции.

– Один вопрос… – Оклик Хеын заставил ее остановиться: выражение лица женщины было скорее миролюбивым. – Ты же смотрела материалы исследований своего отца. У него… получилось?

Она сама не смогла бы объяснить, зачем спросила об этом, но узнать ответ ей почему-то было очень нужно.

– Хотя понятно, что получилось. Его результат – это ты, да?

Эксперименты Чхве Донока были неудачны – метод манипулирования генами на девочках не работал. Но его сын Чхве Чжинтхэ был полон решимости во что бы то ни стало добиться успеха и продолжил опыты на родной дочери. И вот уже вокруг Рохи устроили шумиху на ТВ: ее память феноменальна, ее результаты в спорте блестящи, ее способности на уровне гениальности… Любой, пообщавшийся с ней хоть пять минут, начнет сомневаться: а ей точно 11 лет?

Рохи озабоченно посмотрела в сторону коридора: все это время полиция безуспешно пыталась проникнуть в дом. Слышалась суетливая беготня, Санъюн кричал, чтобы несли инструмент и выламывали дверь.

Девочка повернулась к Хеын. Та не улыбалась, ее взгляд больше не был саркастичным – она спрашивала искренне и страстно.

Ее жизнь была полна несчастий, о которых можно было только сожалеть. Но она сделала то, чего не должна была делать. Как там она говорила? «Жизнь наказывает не только виноватых»? Возможно. Но уж виноватых она наказывать точно должна – в этом ее принцип.

Рохи безмятежно улыбнулась и произнесла:

– Не скажу.

Одновременно с ее ответом входную дверь наконец выломали, и в дом ворвались полицейские во главе с Санъюном.

Эпилог 1

Спустя три месяца

– Как ты и хотела, управление клиникой Хегван было решено доверить профессионалу: по рекомендации Корейской ассоциации врачей директором был назначен профессор Ким Интхэк. – Адвокат Чхве Тхэккюн, ставший опекуном Чхве Рохи, закончил доклад.

Рохи кивнула и поднялась с кресла:

– Спасибо, вы хорошо поработали.

– Не за что, я же за это деньги получаю. Есть ли какие-нибудь просьбы или жалобы? Я понимаю, что домработница вполне справляется, но, возможно, что-то помимо ухода? Школа, может быть?

Рохи чуть склонила голову вбок, улыбнулась:

– Мне есть что там делать?

– Ах, и вправду… – Чхве Тхэккюн сконфуженно улыбнулся.

– Сестренка, сестренка, иди скорей сюда, еда уже готова!

Рохи окликнули со двора – там уже был устроен настоящий пикник: домработница жарила мясо, а из разбитой здесь же в саду палатки махала рукой Хиэ. Она выглядела веселой и здоровой. Рохи непроизвольно приподняла руку и помахала в ответ, хотя обращение «сестренка» все еще было ей непривычно. Адвокат тоже это заметил и улыбнулся:

– Я смотрю, вы с ней ладите.

Рохи тоже заметила свою неловкость и улыбнулась в ответ:

– Да уж.

Она смотрела на смеющуюся за окном Хиэ, но в голове крутилось, как