знаешь человека, многое и без слов ясно становится. А еще я понял: не надо сейчас тень на плетень наводить. Надо прямо сказать, что мне нужно. Это самый верный путь.

— Пап, мне твои связи нужны, — усевшись в кресло, сообщил я родителю. — Те, что в правоохранительных органах.

— И что на этот раз? — напрягся отец, на его скулах перекатились желваки.

— Бизнес, — пояснил я. — Представь себе, мой собственный. Пока маленький, но это пока. Только ты же сам знаешь, как у нас все устроено, без знакомств никуда. И сразу, на входе — никакого криминала нет. Абсолютно. Все чисто, все в рамках закона.

— Так зачем тебе «погоны»? — чуть смягчился отец. — Наехал кто? Если да, то можно без них все решить. И сразу — что за бизнес? В какую степь тебя поволокло?

— Антиквариат. — Улыбнулся я. — Зря я, что ли, учился пять лет, а потом в архивах сидел? Год за годом нарабатывал опыт, выстраивал цепочки и каналы, связи в определенных кругах заводил. Сейчас количество перешло в качество. Есть поставщики, есть заказчики, все как полагается. ИП вот днями открою, чтобы в «белую» все шло, от греха подальше. Так-то этот рынок по серьезным коллекционным вещам у нас по принципу «из рук в руки» работает, но мне оно не надо. И потом — в перспективе хочу выйти на «Кристи», «Сотбис», а там нужна репутация и прозрачность.

— Теперь ясно, откуда серьги взялись, что ты Юлии подарил, — заметил отец. — А то мы с Сергеем всю голову сломали, уже хотели своих секретчиков подключать. Вещь-то на самом деле оказалась старинная, мать тогда все верно сказала.

Можно было бы сейчас перевести разговор на их планы, что они вокруг моей особы строят, но, подумав, я решил этого не делать. Вот съезжу в лес — и после пообщаемся.

— Только я все равно не понимаю, к чему тебе МВДшники. С какого они тут бока?

— Сейчас объясню. — Снова улыбнулся я. — Короче, есть у меня один клиент, и ему нужен кулон работы европейских мастеров века шестнадцатого-семнадцатого, желательно с рубином. Причем вещь должна быть с историей, это важно. Дочери он его на день рождения желает подарить. То, что мне попадалось, все не в масть, а тут днями открываю я сайт, смотрю на фотку и чуть не немею — то, что доктор прописал. Вещь-то знакомая, я ее в каталогах начала того века видел. Начал копать, что и как, оказалось, хозяйка этого кулона в колонии третий год сидит за убийство. Ну, подмосковная колония не «Черный Дельфин», с человеком можно договориться, ей деньги наверняка нужнее будут после освобождения, чем цацка, верно? Только сначала бы на эту вещицу вблизи глянуть, понять — она, не она. Может, это вообще подделка, сейчас мастеров хороших много появилось. Да и раньше их хватало. Опять же важно то, в каком состоянии предмет, может, там реставрация в такую сумму встанет, что ого-го. И вот тут, бать, без тебя никак. Поддержка сверху нужна, чтобы начальству из колонии позвонили, объяснили политику партии, мол, проводите паренька на склад, пусть он заглянет в одну коробочку. Да, расходы по «заносу», естественно, с меня.

— Само собой. — Кивнул отец. Он в таких моментах жутко принципиален, так как считает, что всякий мужчина всегда должен сам платить за себя.

— Плюс в случае удачной сделки — твои пять процентов от дохода, — добавил я.

— Справедливо, — снова согласился родитель. — А сколько предполагаешь получить на выходе?

— Полтинничек, — бойко отозвался я. — Не меньше. Само собой, не в рублях.

— Немного, но для начала сойдет. — Я видел, что отец доволен мной. Вон, за трубкой и табаком полез. — Ладно, помогу. Надо же — антиквар. Хе! Все материнское воспитание, оттуда эти штучки-дрючки пошли!

И колесо завертелось. Пусть не так быстро, как хотелось бы, но тем не менее.

Для начала был вызван новый начальник безопасности. Ну, для меня новый, он сменил на этом посту дядю Олега уже после того, как я из родного дома ушел, потому мы друг другу представлены не были. Впрочем, он-то меня наверняка знал. Не сомневаюсь, что родитель все это время за мной приглядывал, и отвечал за данный процесс как раз этот немногословный и невысокий мужичок, которого звали Антон Игоревич.

Он внимательно выслушал меня, а после предложил две вещи. Первое: прежде чем подключать серьезных людей из больших кабинетов, следует убедиться в том, что искомый предмет лежит в упомянутой коробке. Может, его там вовсе нет. Второе: если он там есть, то обойтись хорошими детальными фотографиями, поскольку подобный вариант встанет куда дешевле. И то и другое он берет на себя, благо кое-какие связи во ФСИН у него имеются.

С первым я согласился сразу же, припомнив наш разговор со Стеллой. От второго предложения столь же решительно отказался, сославшись на то, что свой глазок все же смотрок. Спорить со мной Антон Игоревич не стал, но сразу предупредил, что результата раньше, чем через пару-тройку дней, ждать не стоит.

К среде я капитально издергался. Истинно — нет ничего хуже, чем ждать и догонять, в который раз убеждаюсь в правоте этого высказывания. Сильнее всего ощущаешь свою слабость, когда понимаешь, что остается только сидеть и ждать, потому что в конкретной данной ситуации от тебя ничегошеньки уже не зависит.

И какой же катарсис я испытал в тот момент, когда вечером среды раздался звонок Антона Игоревича и тот мне сообщил, что кулон на месте, фото оного он мне выслал на почту. Мало того, завтра в шесть утра следует быть у подъезда и ждать машину с его сотрудником по имени Игорь, который сопроводит меня в колонию-поселение. Нас там ждут, все формальности, включая финансовые, согласованы. И — не забыть паспорт.

Когда я повесил трубку, то меня пробило на нервное хи-хи, чего ранее никогда не случалось. По ходу, психологически сдаю я потихоньку. Как бы кукушкой не поехать…

И сейчас в машине, против своей воли, я то и дело начинал елозить задом по обшивке сидения — так меня распирали эмоции. Скорее всего, именно потому профессионально наблюдательный Игорь и повторял мне некоторые вещи по два, а то и три раза.

В свое же оправдание я могу сказать одно: а как тут не елозить? Я вчера думал, что уже все, не успел, поеду в лес с повинной головой. В последний момент ведь все, по сути, разрешилось. К тому же меня очень беспокоил нюанс с неизбежным обмороком. Игорь-то со мной пойдет наверняка, то есть надо