Света становится чуть больше, деревья расступаются, впереди заснеженный луг, а за рядами привычных, как собственный мундир, «фульгатов» замелькали медвежьи плащи. Коломан, не спросясь, усилил охрану вожака, так что теперь у пули, даже самой шальной, нет ни малейшего шанса. Вот у «шального ядра» шанс бы имелся, и немалый.

Опытные боевые кони послушно топчут мерзлую землю, почуй они что неладное, кто-то из витязей уже бы доложил. Уносится назад серо-рыжий перелесок, какой уж по счету за сегодняшний день – не важно, главное, что последний. Впереди изукрашенные зарослями пустоши, за ними – на глаз где-то чуть меньше четверти хорны – вожделенная Вержетта: обычное для таких мест скопище серых домиков и домишек, ближе к центру в тучи целится церковный шпиль, больших зданий не видно, да и откуда бы?

Сквозь привычную мелодию топота и шумного дыхания лошадей, звяканья металла, скрипа кожи пробивается знакомый звук. Буум – доносится со стороны Вержетты, солидно так, гулко и басисто. Буум! Таких пушек у Ротгера нет, у него их вообще нет! Или не было? И с чего вдруг минуту назад подумалось о пушечном ядре?

Хочется скакать без остановки, чтобы добраться до Вальдеса и вглядеться в беснующуюся тучу, но мало ли чего хочется? Ты не один, а впереди бой. Колонна послушно останавливается, распадается на эскадроны, перестраиваясь к неизбежной атаке. Труба приближает происходящее: дерутся по всей доступной взгляду окраине, о чем явственно говорит пороховой дым, серыми клочьями плавающий над местом действия. Видны и шеренги в таких знакомых черно-белых мундирах, и суетящиеся офицеры, что торопятся сбить строй поплотнее.

Понять, что творится, особого труда не составляет. Кадельцы атаковали Вержетту, почти дошли до крайних домов, но были остановлены сильным мушкетным огнем. Потрепанные роты откатились, пока их приводят в порядок, но к атакующим уже подошли подкрепления, никак не меньше двух полков. Вот они, в спешке строятся для новой атаки, причем в сторону полей никто, надо думать, не глядит. А там что, правее? На пустоши, в стороне от городишка – темные пятна, и много: поменьше – человеческие тела, побольше – конские туши. Была схватка пеших с конными? Залевцы пошли в обход и их перехватили? Возможно, но сейчас – не важно. Где пушки, которые так хорошо было слышно? Труба шарит по окрестностям, но нет, не видно. Батарея где-то за селением, и времени ее искать тоже нет!

– Атакуем, – сообщает маршал ждущим именно такого приказа полковникам, – причем немедленно. Нас не ждут и вряд ли сразу заметят, чем мы и воспользуемся. Коломан, вы – основная ударная сила. Шарли, ваши лучшие эскадроны, первый и третий, насколько я понимаю – сразу за витязями, остальные во второй линии. Сами в драку не лезьте, ведите новичков и следите, чтобы не рассеялись. Лагаши, ваше дело фланги. Когда прорвемся, в тыл нам ударить все равно уже не успеют. Всё, стройте людей!

– Ты собираешься драться сам? – вопрошает весь извертевшийся в седле Салиган. – В первых рядах, я надеюсь?

– Нет, – давненько же он не ходил в правильную конную атаку, а с тяжелой конницей так вообще никогда. – И ты тоже не собираешься.

– Допустим, – Раймон погладил неумолчно орущую сумку и с любопытством воззрился на тучу. – Глянь, эта прелесть сразу и приближается, и расползается по сторонам, охватывая все большее пространство.

– Причем, – уточнил Ли, – именно там, где сейчас должны быть полки Заля. Тебе противно?

– Мне красиво.

Свинцовое клубящееся безобразие на востоке впечатляло, но позволить себе любоваться разгулом стихий Ли не мог. Заячьи офицеры почти управились, еще четверть часа, не больше, и на городишко накатят густые колонны кадельской пехоты. У Вальдеса недостаточно сил, чтобы их остановить, а когда драка пойдет на улицах, станет вовсе худо. Адмирал, помогай ему Леворукий, не должен был сходиться в бою с такими силами, но эта буря… Все потом, сначала – сорвать атаку и пробиться к Ротгеру!

– Монсеньор, все готовы.

– Хорошо.

Коломановы красавцы не подвели – вихрем пролетев пустошь, витязи буквально разметали своими пиками не ждавших такого сюрприза пехотинцев. Под лихой алатский удар угодил всего один батальон, но суматоха перекинулась и к соседям, строй поплыл и смялся по всей окраине, так что «недовороные» врубились уже в толпу. И врубились, надо отдать им должное, хорошо.

– Миленько, – Салиган только что не мурлыкал, как его полосатое сокровище; сейчас оно, впрочем, предпочитало вопить.

– Твой зверь что-то чует или просто растрясло?

– Он загадочен, не обращай внимания.

Истоптанный, окровавленный снег под ногами, брошенное оружие, тела, неподвижные и еще дергающиеся, раненые, кто ползком, кто на четвереньках пытающиеся убраться подальше. И вцепившиеся в горизонт тучи, вот уж точно, ни вперед ни назад.

– Монсеньор, всё! Вторая линия пройдена!

– Хорошо!

– У тебя, – зевнул воюющий с сумкой дукс, – все хорошо, даже когда не очень.

– Так удобней. – Савиньяк подал знак свите и, не дожидаясь отклика, направил Проныру вслед за рвущимися к городку южанами. Веселье нарастало: только за минуты, в которые маршальская кавалькада проходила место первой схватки, «фульгаты» успели прикончить пятерых, слишком живучих и упорных. Безнадежная драка – либо подвиг, либо глупость, либо скверна. Здесь, среди трупов и старых сараев, в подвиге не было ни малейшего смысла, значит, «зелень» или глупость.

Словно в ответ, из щели меж серых развалюх выскочил пехотный капрал. Вот сейчас и проверим. Проныра делает королевский прыжок, капрал замахивается разряженным мушкетом, а бешеные «белые» глаза выдают хозяина с головой. Прощай, зайчик! В руку ударяет отдача, пуля разносит морду бесноватого, едем дальше.

– Монсеньор, – не выдерживает Дювье, – ну зачем вы сами-то…

– Ему захотелось, – объясняет свободный дукс. – Пистолетик в седле заряжать плохо, одолжить тебе мой?

– Почему нет?

Впереди новый взрыв криков, лязга, бешеного перестука выстрелов – атакующая волна достигла следующего рубежа. Тут оказалось горячее. Угнездившиеся за синим забором батальоны, хоть и были потрепаны в первой атаке, успели развернуться. Неожиданности не вышло. Дадут слитный залп? Нет, хвала братцу-Леворукому, пронесло. Не важно, почему кадельцы не успели встретить атакующих как следует, главное, что не встретили и уже не встретят. Водоворот ожесточенной рубки захлестывает устья улиц. Черные всадники вовсю работают клинками, залевцы потеряли строй, но разбегаться не спешат. Выходит, ждать, теряя время и топчась на открытом месте, пока все не закончится? Увольте!

– Полковник, поддержите их! Еще одно усилие, и мы прорвемся!

– Да, Монсеньор!

Шарли радостно салютует и посылает коня к своим, нарядный белоногий гнедой перепрыгивает опрокинутое ведро.

– «Ну зачем сам-то?» – бормочет Салиган и внезапно подмигивает Дювье. Бывший сержант фыркает, кот в сумке упорно орет. – Прошу! Вернешь с процентами!