Она хотела прибавить: «Что сказал бы отец, если бы видел нас такими беспомощными, бессильными, вынужденными принимать помощь от посторонних людей?»

— Не будем ссориться, — примирительно заключил Николай, подходя к сестре и беря ее за руку, — многие хотят нас поссорить.

— Особенно твоя жена… Вся сила в единстве. Так мы говорили когда-то. Помнишь, мы как-то пели гимн и даже учили стихи… Смешно. Как давно это было. Я тогда была слишком наивной.

— Мне пора, — произнес Николай, — я обещал быть дома пораньше. Я уверен, ты примешь правильное решение. Только не торопись. Обещаешь?

Татьяна загадочно улыбнулась. Сейчас голос брата звучал нежно и ласково. И в ее памяти всплывал образ Алексея, его решительное и мужественное лицо, блеск синих глаз, которые, казалось, могут проникать в самые тайные мысли…

* * *

Лиза лежала на белоснежно-золоченой оттоманке в поэтично-задумчивой позе одалисок, которые даже на полотнах Буше или Поленова не теряют непередаваемой изящной привлекательности.

Заслышав шаги, девушка встрепенулась и, угадав, кто сейчас войдет, постаралась вложить в свой взгляд гораздо больше огня, чем обычно.

— Ты не предупредил, что задержишься… у меня сегодня занятия длились совсем недолго, и я быстро вернулась домой.

Белосельский поцеловал девушку в губы и растрепал ее длинные черные волосы.

— Ты скучала?

— Да, отрицать не стану. Даже Самина, к которой я уже почти привыкла, начала меня нервировать…

— Почему? — в голосе Белосельского послышалась невыразимая нежность.

— Она не сказала, где ты был… точнее, она молчит как рыба!

Белосельский улыбнулся.

— Ты еще такой ребенок, Лиза.

— Ты ведь раньше брал меня с собой в свои фонды, на деловые встречи, как ты это называешь… разве что-то изменилось?

Она сомкнула изящные руки на его шее.

— Конечно нет.

— Неужели есть нечто, что важнее меня?

— Ты же знаешь ответ.

Он посадил девушку к себе на колени.

— Ты знаешь…

— Я тебя слушаю.

— Я познакомился с интересными людьми. В бизнесе обычно работаешь с партнерами, которых едва терпишь. Но есть люди, к которым ощущаешь симпатию поневоле…

— Чем же они тебя так привлекли?

— Они порядочные люди. Банкиры нового поколения. В бизнесе, в наших делах — это редкость. Меня убедили помочь им. Я согласился.

— И кто они?

— Брат и сестра, владельцы банка… точнее, бывшие владельцы.

— Сестра… она красива? Я тебя тогда ревную, — произнесла Лиза с легким беспокойством.

— Ты знаешь, что есть только ты одна, — отвечал Белосельский, вновь целуя алые губы девушки, — я хочу, чтобы ты сама судила о них. Я тебя с ними познакомлю.

— Правда? И ты скажешь им… то есть ей… что я твоя…

— Моя жена, конечно. Ты стала сомневаться во мне?

— Нет, нет, что ты… просто… я вспоминала… мне говорили… что мужчины могут меняться.

Белосельский опять улыбнулся.

— А какая она? Блондинка или брюнетка как я?

— Она блондинка.

— Она тебе очень нравится? — внезапно спросила девушка, сверкнув глазами.

И Белосельский понял, сколько порывов и душевных сил скрывается в хрупком, на первый взгляд, существе.

— Лиза, — он взял ее руки в свои ладони, — я люблю только тебя. Не надо смешивать понятий. Я говорю сейчас о другом. О том, что эти люди симпатичны мне из-за своих взглядов. Их отец — основатель бизнеса, — по сути, много занимался благотворительной деятельностью. Я посмотрел их отчеты и изумился. Некоторые его проекты достойны восхищения…

— Я не хочу знать про дела… мне нужно знать, насколько эта девушка красива и как часто ты с ней собираешься встречаться.

— Лиза, когда ты с ней познакомишься, то сразу поймешь, как необоснованна твоя ревность… тем более что…

Он слегка запнулся.

— Тем более что ее брат ко мне относится с недоверием. Он, кстати, почти такого же возраста, как и я. И выглядит как настоящий джентльмен. И тут уж буду ревновать я сам.

— Ну что ты! — Лиза обняла Алексея крепко-крепко.

— Ты видела Иву? — спросил Белосельский, меняя тему разговора.

— Да, она осталась в городе на вечеринке.

— Это в ее стиле… она стала лучше к тебе относиться?

— Немного… но меня это совсем не задевает.

— Больше не ссоритесь?

— Нет.

— А как занятия?

Лиза скорчила очаровательную гримаску и, подойдя к окну, отодвинула шелковые шторы.

— Немного нудновато! Я не могу привыкнуть к семинарам. Они такие длинные и длятся час двадцать.

— Учиться необходимо.

— Мне не очень хочется, — откровенно призналась девушка, — но я не ленивая.

— Вот как? А вот Татьяна все эти науки знает. Когда Вы познакомитесь, чтобы понимать, о чем мы будем говорить, ты должна как раз прилежно учиться…

— Правда? Раз так, ради этого я готова на все! Ее зовут Татьяна?

— Да.

— Только ради тебя.

— Ты все-таки такой еще ребенок, наивный и простодушный.

Такое сравнение не очень пришлось Лизе по душе и она слегка нахмурилась.

— Я уже достаточно взрослая, чтобы понимать некоторые вещи.

— Не сомневаюсь, — улыбаясь отвечал Белосельский.

И затем Лиза прибавила, просительно глядя в глаза:

— Ты точно возьмешь меня на встречу с ней?

— Конечно. Я же сказал.

— А когда?

— Скорее всего, на следующей неделе. Я еще должен провести кое-какие дополнительные консультации.

— А потом мы пойдем в тот приют для питомцев… ты обещал.

— Я все помню и сдержу слово.

И Белосельский привлек девушку к себе.

Прием у вице-мэра был грандиозен. Это была настоящая современная «Ярмарка тщеславия», которая не слишком изменилась с времен Теккерея. Приглашенные гости были облачены в белоснежные и черные фраки; некоторые, подражая английскому стилю, нарочно демонстрировали длинные фалды пиджаков; другие предпочитали кашне, точно отдавая дань старинной моде.

Каждый из приглашенных неустанно строил свой диалог так, чтобы наглядно показать насколько он богат и влиятелен. Обсуждению подвергалось все — особняки в Лондоне, скаковые лошади, казино в Турции, покупка золота и бриллиантов, управление нефтяными месторождениями и т. д.