Я видела, как они прошли в одну из пустующих палат. Вскоре в госпитале появился и Горн, сопровождаемый секретарем Стоксом и Каллеманом.

Сиятельство выглядел спокойным и собранным. Глаза его были светлыми, прозрачными, выражение лица – бесстрастным. Он бросил на меня внимательный взгляд.

– Доброе утро, Кэтрин.

Граф едва заметно улыбнулся, и в этот момент мне захотелось подойти и обнять его, коснуться губ, почувствовать его руки на своей талии. Горн, словно специально, улыбнулся шире. В глазах его плеснулась нежность. Рес! Лучше бы он вел себя пренебрежительно и равнодушно, как раньше. Мне было бы гораздо легче противостоять собственному сердцу!

– Доброе утро, лорд Горн.

Я сдержанно кивнула и поймала на себе внимательный взгляд Каллемана.

– Ты нам понадобишься, – негромко сказал мне маг. – Идем.

Мужчины направились к дверям палаты, за которыми чуть ранее исчезла комиссия, и я пристроилась рядом с Каллеманом.

– Доброе утро, господа, – входя в помещение, поприветствовал всех Горн. – Вы хотели меня видеть?

– Да, лорд Карающий, – кивнул седой, коротко стриженный мужчина в черной форме безопасника. – Мы все собрались здесь именно за этим.

– Могу я узнать причину вашего визита? – Горн обвел присутствующих внимательным взглядом. – И, кстати, почему местом встречи выбран не мой кабинет, а лазарет?

– Мы полагаем, что освидетельствование уместнее проводить в медицинском учреждении, – ответил седой.

Я с трудом сдержала испуганный вздох и с ненавистью посмотрела на Борна. Рес! «Серый» маг все-таки добился своего! Единый, только бы Горн не сорвался!

– Что ж, с целью визита мы разобрались, – невозмутимо заметил граф. – Осталось выяснить имя того, кого вы решили освидетельствовать.

– Вас, лорд Карающий, – ответил седой.

Он быстро обвел взглядом присутствующих, словно рассчитывая на их поддержку. Члены комиссии поспешно отвели глаза. Чувствовалось, что всем им не по себе, и они с трудом скрывают свой страх. Неужели так боятся Горна? За все время общения с Дереком я так и не смогла понять, почему окружающие испытывают перед ним такой ужас. Ну, деворатор, и что? Он же никого не «съел», да и чужие души ему без надобности, как я поняла.

– Что ж, не вижу смысла сопротивляться вашему коллегиальному, – Горн специально выделил голосом это слово, – решению.

Он холодно улыбнулся, и от этой улыбки окружающие испуганно сжались и застыли. А ведь в службу безопасности принимают магов далеко не робкого десятка!

Я внимательно посмотрела на графа. Нет, не могла я понять этого всеобщего ужаса. Обычный человек. Правда, с непростым характером и потрясающе красивой внешностью, но ведь это же не повод так его бояться?

– Приступайте, господа, – небрежно произнес Горн. Он подошел к одной из коек, уселся на нее и закинул ногу на ногу.

Члены комиссии молча переглянулись. Каллеман отошел к окну.

– Ну, что же вы? – подбодрил присутствующих Горн. – Я полностью в вашей власти. Начинайте.

Борн кивнул невысокому теру в современном темно-лиловом костюме, и тот вышел вперед.

– Лорд Карающий, как часто вас мучают головные боли? – встав перед графом, спросил он.

– Последний раз головная боль мучила меня месяц назад, – усмехнулся Горн. – И то, полагаю, больше от безделья. Я тогда как раз поправлялся после ранения и изнывал от скуки в стенах родового имения.

Он достал портсигар, но курить не стал, положив его рядом с собой.

– А сейчас? Болей нет? Вас ничего не беспокоит?

«Лиловый» господин нервно поправил пенсне.

– О, меня многое беспокоит, – с серьезным видом ответил граф, постукивая ногтем по серебряной крышке. От этого звука «лиловый» недовольно поморщился. – Например, недавнее повышение налога на недвижимость. Знаете ли, обременительно владеть пятью поместьями и за каждое из них платить грабительский налог. Еще меня беспокоит слишком морозная зима. Здание департамента очень старое, и в нем гуляют холодные сквозняки, с которыми никак не могут справиться маги-погодники. Вот уже четверо побывали в управлении, и ни один из них ничего не сумел сделать. Еще…

– Мы поняли вас, лорд Горн, – оборвал его седой. – Скажите, а всплески силы вас не тревожат? Спонтанные выбросы, несдержанность, гнев… Нет? Не замечаете за собой?

– Не припомню, – безмятежно посмотрел на него граф. – А что, должен?

– Нет, это замечательно, что вас ничего не беспокоит, – поспешно ответил маг. – Но вы уверены, что не испытываете желания кого-нибудь выпить? А ваша тьма? Вы ощущаете ее колебания?

– Боюсь, вы плохо представляете, что такое сущность деворатора, – спокойно ответил Горн. – Думаю, стоит ее продемонстрировать, чтобы у вас отпали ненужные вопросы.

Он убрал портсигар в карман, поднялся и кивнул секретарю.

– Элинэль.

Эльф торопливо подошел.

– Ты не против, если я заберу ненадолго твою душу?

Члены комиссии испуганно переглянулись и отступили на шаг назад.

– Нет, милорд, – громко сглотнув, ответил секретарь. Лицо его побледнело, но парень держался стойко.

– Я не сомневался в твоей смелости, Эл, – серьезно посмотрел на него Горн.

Он приблизился к эльфу, положил руку ему на грудь и уставился на секретаря немигающим взглядом. Секунда – и Стокс дернулся, а потом застыл. Глаза его остекленели, лицо стало безразличным, тело закаменело.

– Полагаю, всем присутствующим интересно посмотреть на сущность нашего Элинэля? – спокойно спросил Горн. – Что ж, я продемонстрирую вам то, что видят только девораторы.

Он щелкнул пальцами, и рядом с секретарем материализовался его прозрачный двойник.

– Не бойся, Эл, – обратился к нему граф. – Через пару минут ты вернешься в свое тело.

Бесплотный эльф испуганно кивнул, не отрывая взгляда от Горна.

– В таком состоянии душа не может лгать. Я вижу все, что она пережила. Все, что думала и делала, о чем мечтала и чего желала. Я знаю все ее страхи и надежды. И могу легко забрать все эти эмоции, вернув в тело пустую оболочку.

По рядам присутствующих пронесся общий испуганный вздох.

– Да, моя тьма жаждет получить свою пищу, – граф усмехнулся, и в помещении стремительно потемнело. Щупальца тьмы расползались по комнате, обволакивая присутствующих в ней людей, просачиваясь в тела, лютым холодом расходясь по венам.

Я почувствовала, как на сердце навалилась безнадежная тоска, как стонет от безысходной боли душа, как одиноко и пусто стало внутри. И с каждой минутой тьма становилась все сильнее, все упорнее, все агрессивнее. Казалось, еще немного, и она полностью поглотит нас всех, уничтожит, превратит в ничто. Я прерывисто вздохнула и посмотрела вокруг.