– Да? – король задумчиво пошевелил пальцами и неожиданно жизнерадостно добавил: – Что ж, нам всем будет его не хватать. Но довольно о грустном.

Толстые щеки короля дрогнули, тонкие губы разъехались в улыбке, унизанные кольцами пальцы снова шевельнулись. Шавка зевнула, а потом высунула ярко-розовый язычок и завалилась на бок.

Лица придворных расслабились.

– Матильда, ты не сыграешь нам? – обратился монарх к красивой темноволосой леди, стоящей рядом с его креслом.

Наряд женщины был слишком смелым. Укороченная шелковая юбка открывала ноги почти до середины икры, широкий пояс обхватывал тонкую талию, черная атласная блузка плотно облегала идеальную грудь, длинная нитка аграновых бус подчеркивала глубокий вырез. На фоне помпезной и старомодной залы эта одежда казалась чересчур современной.

– С радостью, Ваше величество, – откликнулась красавица. Мягко покачивая бедрами, она прошла к роялю. – Что вы хотите, чтобы я сыграла, сир?

– На твое усмотрение, милая, – маленькие глазки короля маслянисто блеснули.

– В таком случае, сир, это будет крэбс, – тряхнула темными кудрями Матильда.

Она откинула крышку, опустила руки на клавиши, и по зале поплыли звуки нежного крэбса – танца, который только входил в моду при дартском дворе.

Один из лордов подал руку молодой рыжеволосой леди. Каллеман бросил внимательный взгляд на Горна, но тут же отвел глаза и сложил руки за спиной, уставившись в стену напротив. Я посмотрела на синие с позолотой обои, пытаясь понять, что в них могло так заинтересовать мага, но не нашла ничего примечательного.

– Фредерик, пригласи леди Корф потанцевать, – распорядился Вильгельм, поглаживая свою любимицу, – а я пока послушаю нашего дорогого Эрикена. Граф обещал рассказать, как ему удалось разыскать пропавшую баронессу.

Каллеман едва заметно поморщился.

– Ну же, Эрик, не будь таким букой! – капризно протянул монарх. – Нам всем очень интересно узнать, где ты нашел леди Корф.

Пухлая ручка вытянулась в направлении мага и повелительно дернулась.

– Ваше величество.

Каллеман подошел ближе и слегка склонил голову. Губы его сжались в тонкую линию.

– Бэррил, ты ведь знал покойного барона? – обратился король к пожилому светловолосому лорду, неподвижно застывшему рядом с полной дамой в старомодном лиловом платье.

– Да, Ваше величество, – ответил тот. – Виделся пару раз в Брейциге. К сожалению, Корф был довольно нелюдим. После смерти жены он жил в своем замке настоящим затворником и не особо жаловал гостей.

– Как романтично – вечная любовь, единственная страсть, – мечтательно вздохнул король, но взгляд его так и остался холодными и цепким. – Фредерик, ну что же ты? Пригласи леди Корф, мы все хотим полюбоваться вашим танцем.

Вильгельм повернулся к Горну. Пухлые руки монарха снова беспокойно дернулись.

– Красивая пара, не так ли? – следя взглядом за подошедшим ко мне графом, вполголоса спросил король у «лиловой» дамы.

– Да, сир, – согласилась та, поглядывая на нас с Дереком с едва заметной неприязнью. – Очень красивая.

– Жаль, что Горн так скептически относится к любви, – вздохнул монарх и обратился к болонке, скармливая ей еще одно пирожное: – Он такой ледяной, Пати, наш лорд Карающий, что способен заморозить любую женщину в округе.

Шавка громко чавкала, не обращая внимания на слова своего хозяина. Похоже, ничего важнее сладостей для нее не существовало. Я грустно усмехнулась. Бедная псина… С таким рационом она долго не проживет.

– Леди Корф.

Горн протянул мне руку. Я оглянулась на Каллемана, но лицо мага было непроницаемым. Проклятье! Как унять это ресово сердце?

Фредерик, в ожидании, чуть склонил голову. Глаза его смотрели сумрачно. В них не было ни капли того тепла, которое я так хорошо помнила по нашей безумной ночи.

– Милорд.

Я вложила в ладонь Горна свои пальцы. Сама чувствовала, как они дрожат, но изо всех сил пыталась скрыть эту дрожь от стоящего напротив мужчины.

Граф притянул меня ближе, крепко обнял за талию и сделал первые па крэбса. Широкие плечи закрыли от меня и короля, и Каллемана, и всю залу. Я видела только склоненное лицо и не могла отвести от него глаз.

Танцевали молча. Чувственная мелодия вела за собой, прикосновения горячих рук обжигали даже через одежду, дыхание сбивалось – не столько от танца, сколько от невольной близости тел, губ, сердец…

– Тебе нравится твоя новая жизнь, Кейт? – неожиданно спросил Горн.

Новая жизнь? Вот, значит, как это называется? Я едва заметно усмехнулась.

– Мне сложно ответить на этот вопрос, милорд.

– Разве не об этом ты мечтала?

В голосе графа послышалась ирония.

Я молчала. Мне не хотелось оправдываться. Да я и не считала себя виноватой. Не перед Горном.

– Почему ты так поторопилась, Кейт? – с горечью спросил Фредерик. Он кружил меня, уводя в дальний конец залы. – Почему так быстро согласилась на предложение Эрика? И зачем, вообще, согласилась?

Последние слова граф произнес еле слышно, почти про себя.

– Лорд Каллеман был честен со мной, – тихо ответила я. – Всегда. И я знаю, что могу ему доверять.

– А мне ты не доверяешь, – так же тихо заметил граф.

Лицо его приняло отстраненное выражение. С нашей последней встречи Горн изменился. Он больше не был резким и порывистым. Напротив. Сиятельство хорошо держал себя в руках, видимо, сумел разобраться со своей магией и выглядел холодным и неприступным, как камень. Если бы я не знала, каким горячим и страстным может быть этот мужчина, ни за что бы не поверила, что он способен выйти из себя.

– Не доверяешь, – повторил Дерек. – Позволь спросить, почему, Кейт? Чем я заслужил твое недоверие?

Я ничего не ответила. Да и что я могла ответить? Горн был прав. Я ему не верила. Любила, желала, мучилась, но не верила.

– Молчишь? – с ледяной усмешкой спросил Фредерик. – Тебе нечего сказать? – он посмотрел мне в глаза. – Что ж, понимаю.

– Мы с вами слишком разные, милорд, – ответила я. – Вам достаточно всего лишь страсти, в то время как мне нужны настоящие чувства и уверенность в завтрашнем дне.

– А ты считаешь, что я не могу тебе их дать?

– А разве это не так?

Горн обвел взглядом Малую залу. Лицо его закаменело.

– Когда-то ты обвинила меня в том, что у меня нет сердца, Кейт, – тихо сказал он и посмотрел на меня с едва заметной горечью. – Что ж, как ни странно, ты была недалека от истины.

Дерек замолчал, продолжая кружить меня в танце, а я смотрела на такие близкие и такие притягательные губы и ждала пояснений.