– Да. Можно, но не моя истинная вошла в пещеру. Возможно, поэтому ничего не получилось.

– А как… должно быть?

Он как-то усмехнулся, горько, словно и не хотел вспоминать, а потом отчеканил:

– Дева, чистая душой и сердцем, истинная зверя, спасет сильнейшего из гаргулий от смерти и вернет настоящий облик поцелуем.

– Красиво… – прошептала, а потом прохрипела: – А если…

В голове мелькнула странная мысль… Бредовая. Но вдруг она верная? Я чуть поднялась и прикоснулась к губам мужчины, закрывая глаза, еле слышно выдыхая:

– Вернет настоящий облик…

Стран не остановил, пораженно смотрел, пока меня не скрутило от боли. Невыносимо, до дрожи.

– Зачем ты это сделала? – пораженно произнес он, хмуря брови, словно испытывает неприятные ощущения.

– Я ведь тоже истинная… только не твоя. Вдруг получится, – прошептала, выдавливая подобие улыбки, и посмотрела на камень. – Что… мне сказать?

– Магия чувствует. Ты должна сказать чего хочешь.

Все во мне разрывалось.

Не хотела уходить. Я хотела остаться здесь. И чтобы целительная магия вернулась. Хотела, чтобы все жили. Но разве так бывает?

– Я… – не могла смотреть вверх.

– Я могу помочь…

– Чем?

– Я могу спасти ее… Моей силы хватит. Тебя… нет. Ты из другого мира и привел тебя не я.

– Ты так силен?

– После проклятия, в нас больше магии.

– Такие могущественные?

– Нет, и мы умирает. Целительная сила ушла.

– А если… мне попросить вернуть то время, когда еще можно было исправить? Это возможно?

– Найдется ли целитель, который согласится отдать свою жизнь ради магии?

– Если нет?

– Твоя жертва будет напрасна. Все равно приведет к конечному результату.

– Но ведь…

– Если только повернуть время вспять и совершить обряд. Но разве они достойны этого?

– Да. Каждый достоин жизни. А вы сражаетесь, уничтожаете друг друга.

Ответа я не услышала. Стран лишь кивнул.

– Тогда… – повернулась к камню и как могла громко прошептала:

– Я хочу время повернуть вспять. В красный рассвет, когда поступок целителя мог разрушить проклятие богини.

Стоило проговорить, как перед глазами все стало мутнеть, и я от страха сжала ладонь мужчины, ощущая его тепло и волнение.

Перед глазами появилась серая пелена, меняющая цвет на фиолетовый, а потом желтый, завершая красным. Красиво, но все так быстро. Голова кружилась. А тело трясло в лихорадке.

Получилось?

Или нет?

Горячая ладонь Страна обжигала. С ним что-то не так, но он продолжал держать, не отпуская взгляда.

Открыла глаза и поняла, что на поляне у зеленого дерева. Того, что растет у обрыва. А на небе красный рассвет.

Завораживающая картина.

Посмотрела на Страна и пошептала:

– Спасибо. Я поняла, что можно все вернуть, и никто… не пострадает.

В бедре кольнуло, и я вытащила из-за пояса клинок.

– Кроме тебя. Лишь там у тебя был шанс.

– Я знаю. Но так будет правильно. Я бы не смогла там… вернуть себя и оставить всех без надежды.

– И все же… это трудно принять.

– В этот мир я пришла не просто так, а чтобы дать шанс жить… Ты передай Марку, что… – в глазах стояли слезы, – что полюбила его. Всем сердцем. Только я очень хочу, чтобы он жил. А он сможет, если меня, действительно, не будет.

Вдруг почувствовала запах своего мужчины. Я повернулась и увидела его. Там… вдалеке. Он направлялся сюда. Спешил. Словно чувствовал и знал.

Медлить нельзя. Я понимала. Или все будет бесполезно.

Выдавила жалкую улыбку и прошептала:

– Прощай.

А дальше меня захватила… боль. Сознание начало угасать. Только там… где-то далеко ощущала теплые руки и прикосновение губ.

И все пропало…

Москва

Открыла глаза и увидела хрустальную люстру.

«Не может быть… Я попала в рай, где комнатки точь-в-точь как у меня дома?» – резко поднялась и осмотрелась. Я лежала в своей кровати.

Поднялась и медленно направилась в коридор. Обошла квартиру, рукой дотрагиваясь до всего. Не верила своим глазам.

Я дома. Как же так?

Почему осталась жива?

И что странно, в квартире не было пыли. Мама. Она поддерживала порядок. Сделала такой вывод.

Сколько же меня не было?

Не могла понять.

Подошла к телевизору и включила, пораженно ахнув, когда поняла, что прошло шесть месяцев.

Неужели?

Невероятно. До сих пор не могла прийти в себя. Подозревала, что это какая-то жестокая шутка.

Быстро подошла к тумбочке, открыла ящик и нашла старый телефон. Тот… я оставила на работе. Вставила зарядку в розетку и, как только включился, набрала номер родного человека. Гудки пошли, и мое сердце остановилось, когда услышала голос:

– Кто это? Кто?! Наташа!

Секунда. Две. Три… Не могла собраться и ответить.

Так было тяжело.

– Мама… – прохрипела, ощущая, как сжимаются внутренности от нахлынувших эмоций.

– Наташа! Наташенька?! Где ты? Мне… не кажется? Где ты?!

– Нет, мама, не кажется. Это я. Я… дома.

Она заплакала. Горько и громко, и я вместе с ней. Было так здорово услышать ее голос. Но так хотелось… прижать к груди. Ничего другого не хотела.

Она все говорила, а я медленно опустилась и села на пол, слушая ее и отца. Он тяжело дышал, ничего не говорил, но я знала, что он сейчас испытывает.

Как только телефон зарядился на десять процентов, я бросилась на улицу и поймала такси. Не отключалась. Хотела их слышать.

Через тридцать минут я обнимала маму, успокаивая ее, обнимая так сильно, как могла. Она не отпускала мою руку, все держала и рассказывала. И я… говорила… говорила. Всю ночь. До утра. Она смотрела на меня и кивала. Отец не мог поверить. Не плакал, только смотрел, но видела его дрожь.

Осталась ночевать у них. Но так и не уснула.

Все думала.

Воспоминания рвали душу.

И не было мне покоя.

Мои мысли были там. И я очень волновалась о том, что случилось с Марком. Ведь я жива…

* * *