– Сюда! – позвал Войтех. Немира, зайцем плутая меж деревьев, падая и поднимаясь, спешила на его голос. – Скорее!

В какой-то миг она обернулась. Лепешка, хлестнув точно пощечина, залепила пол-лица.

– Ай! – вскрикнула девица и, вынужденно остановившись, принялась очищать глаза. Странное вещество оказалось не только на диво вонючим, но и клейким. Гаевки словно только того и ждали. Лавина мерзких снарядов накрыла жертву с трех сторон. И все же девица умудрилась вслепую наладить стрелу на тетиву. – Если вы сейчас же не прекратите, то я буду стрелять!

Хозяйки гая громко захохотали.

Немира выпустила стрелу. Затем еще одну. И еще. Она ориентировалась по свисту летящих лепешек, но так и не дождалась ни одного всхлипа. Неужто никого не зацепила?! Смрадные комья сыпались и сыпались, выбили из рук оружие, распластали девичье тело на сыром мху.

– Войтех! Помоги! – позвала она.

Комья тем часом все плотнее и плотнее облепляли тело, цеплялись друг за друга, нарастая и превращаясь в панцирь. Скоро девица осознала, что из-за налипшей жижи не может двигаться.

– Войтех! – заорала она из последних сил, чувствуя, как забиваются нос и рот. А в следующий миг, когда остатки воздуха покинули легкие и Немира уже распрощалась с белым светом, что-то резко вырвало ее из зыбучей кучи.

– Жива?

Вместо ответа Немира глотнула спасительного воздуха и что-то неразборчиво булькнула. Ведьмарь за руку потащил ее за собой, точно лось продираясь сквозь заросли. Ветви хлестали и били. Гаевки и не мыслили отпускать своих жертв.

«Когда же у них закончатся эти лепешки?» – мысленно спросила богов девица и скоро поняла, что все стихло. Ни противного смеха, ни чавканья. А дальше холодная вода окутала тело, растворяя отвратительную жижу. Девица ополоснула рот и наконец смогла задать мучающий ее вопрос:

– Что с мальчиком?

– Все нормально, спит, – сухо отозвался ведьмарь, махнув в сторону.

Ребенок лежал у самой воды. Девица было бросилась к нему, но Войтех удержал за плечо.

– Они ушли. Мы отстояли свое право на пленника.

– Правда?

– Правда.

Немира покосилась на зловеще чернеющие заросли и облегченно выдохнула:

– Хвала богам!

– Не уверен, – сказал ведьмарь и принялся обмываться.

– Почему ты так говоришь?

Войтех пожал плечами:

– Время покажет.

Немира обмыла лицо и вернулась на берег. Мальчик не шевелился. Девица даже забеспокоилась, поднесла ладошку к его лицу.

– С ним все хорошо. До утра проспит, – отвадил опасения мужчина, выбравшийся следом из воды. Поди не обошлось без ведьмарских хитростей.

– А ожоги?! Их ведь нужно обработать…

– С ним все хорошо, просто поверь.

Больше не стесненный пышными кронами лунный свет заливал чумазую, еще совсем юную мордашку. Мальчик тихонько посапывал и улыбался во сне. Сердце переполнилось жалостью… и злостью, когда Немира оглянулась на чащобу. Какое преступление мог совершить этот ребенок против леса? Сломать ветку, деревце? Или их разъярило, что он надул пару жаб? И за это в костер? Злобные девки!

– А они точно не вернутся?

– Точно.

Войтех скинул сапоги, рубаху и вернулся в озеро. Немира решила последовать доброму примеру. Раз уж ведьмарь так спокоен, то и ей не стоит страшиться. Хотя в том, что мирные переговоры окажутся плодотворнее, нежели острые ножи, все же ошибся.

Костюм насквозь пропитался вонючей жижей, а уж волосы… Как же хорошо, что кругом ночь. Впрочем, луна сегодня слишком низко скатилась, того и гляди в воду нырнет, большая, круглая, словно огромный яблочный пирог, что когда-то мамка пекла да всю деревню потчевала, а уж на свет расщедрилась… Немира глянула на ведьмаря и устыдилась. Уж какой она в их первую встречу замухрышкой предстала, но такой «красой» еще не бывала. Кое-как расплела косу, решительно скинула одежу и ступила в воду. Прохладные ключи мягко обвили ступни, затем колени, бедра, промочили укороченную рубаху, обняли грудь. Девица окунулась с головой и тут же вынырнула. Отвела волосы за спину. Странно, но вонючая жижа отстала легко, будто и не было ее вовсе, будто еще несколько мгновений назад она не забивала рот и нос, не придавливала к земле тяжелым грузом. Вода даже смрад унесла.

Девица поплыла, позволив себе малость насладиться прохладой озера. Затем добралась до лю́бого, что на отмели чистил штаны. Встала и словно невзначай обронила совет:

– Сними, удобней будет.

Войтех поднял голову. Луна и вода сделали свое коварное дело: мокрая рубаха прилипла к телу, бесстыдно выставив напоказ прелести девичьего тела, налитого жизнью и молодостью. Лицо ведьмаря наполовину пряталось во мраке, но это не помешало приметить, как вспыхнули темные глаза, как нервно подпрыгнул кадык.

Немира медленно сделала шаг навстречу, потом еще. Остановилась. Ведьмарь не шелохнулся, не дрогнул. Разве что взгляд его стал пристальней, а дыхание – чаще. Девица подошла почти вплотную, сняла свой оберег и надела ведьмарю на шею, тем самым по древнему обычаю признавая Войтеха своим спутником по жизни. Тонкая кисть перескочила с золотого орла на крепкую грудь, нежно скользнула по коже, покрытой рубцами, полученными в схватках с чудовищами. Почти все из шрамов были Немире хорошо знакомы. Например, кривой след на плече – «подарок» ногай-птицы, что едва не отправила лю́бого в Навье. Четыре круглые застарелые впадинки – метки от когтей кикиморы с постоялого двора. Однако сыскались и новые, в основном небольшие, поверхностные. Кроме вот этого, ровного, длинного, вздыбливающегося под пальцами, протянувшегося от желудка, через живот и ниже. Помогая волхвицам в знахарстве, девица успела кое-что усвоить о видах ранений, а потому ведала наверняка: это порез от меча. Но ведь оружие чудовищ – когти да зубы. Неужто Войтеху пришлось сойтись в бою с человеком?

– Раньше его не было, откуда он?

Ведьмарь мягко перехватил ее кисти и поднес к своим губам. Горячие поцелуи один за другим посыпались на ладошки, пальцы. Немира затрепетала. Войтех завел ее руки себе за шею, обхватил гибкий стан и по-звериному впился губами в девичий рот. Но вдруг резко отстранился и, посмотрев на берег, прохрипел:

– Я не могу.

– Ты же сам сказал, что он проспит до утра, – девица приподнялась на цыпочки и поцеловала колючий подбородок, затем шею, одну из меток кикиморы…

– Дело не в нем, – Войтех осторожно, но твердо опустил ее руки и со сдавленным рыком нырнул вправо.

– Ты шутишь? – едва не плача спросила девица, когда темная голова показалась над водой. Боги, за что же вы послали ей такого… такого…

– Нужно забрать лошадей.

– Гаевки ушли, кто же их тронет?

Мужчина не оборачивался.