- Ты каждый день мне твердишь о своем Стасе.Успокойся. Я сказала, нет, значит, нет.

- Отыграй пару песен на их выступлении! Этоведь нетрудно! - возмутился эмоциональный хипстер.

- Сам отыграй, - повернулась к нему озлобленнаяКрестова. - Ты что, не умеешь?

- У меня не получиться так, как у тебя, - сразуже залебезил парень, - к тому же я композитор, а не музыкант.

- Это не мои проблемы, - отрезала Юля, и пареньс девушкой скрылись. Марта облегченно вздохнула.

- Все также не любишь ее? - со вздохом спросилаНика, зная об их отношениях.

- Угу. Только одно время некоторые идиоты изконсерватории считали меня и ее... ну, ты понимаешь. То они думали, что я сСашей твоим встречаюсь, то... - Марта, поняв, что сболтнула лишнее, замолчала.

Ника только улыбнулась.

- Глупцов везде много. Не думай об этом, -сказала она спокойно. - Пошли, прогуляемся на улице, пока погода хорошая. Квечеру обещали грозу.

- Я была бы рада, - отозвалась Марта. - Как-тожарковато становится и душно немного. Идем?

- Идем.

Кузины, препираясь, вышли на ласково освещаемуюсолнцем улицу.

- О, кстати, давай в "Лавкухудожника" зайдем? - предложила Ника неожиданно, заприметив знакомоенесколько пафосное здание, где часто бывала. Оно, как и ресторан"Милсдарь", находилось напротив "Рая".

Марта согласилась, и девушки некоторое времяпровели в этой самой лавке, где Ника, чуть подумав, купила себе новые кисти(рисование так и продолжало оставаться ее хобби, которое успокаивало и помогалоэмоционально расслабиться), а после попали в художественную галерею современногоискусства, расположенную на втором этаже этого же величественного здания.Вспомнив, что там уже третий день проходит персональная выставка одногосовременного отечественного художника, имя которого Марта, услышав, тут женечаянно забыла, Ника жутко оживилась.

- Ух ты, это же его новая выставка-инсталляция!Называется еще так забавно - "Сияние фиолетового дурдома"! Пошли,пошли, не глазей по сторонам! Нам надо обаятельно попасть сюда!

- Я не хочу ни в какой дурдом, и не на какуюинсталляцию, - жалобно отозвалась Марта, но уже ничего поделать не могла. Есликузина загоралась, то остановить ее уже ничего не могло.

Девушки под руководством еще более повеселевшейНики купили билеты в галерею современного искусства, которая, кстати говоря,была достаточно известной как в России, так и за ее ближайшими пределами, иоказались в просторном полутемном холле.

- Ты уверена, что здесь выставки проходят? - ссомнением спросила Марта сестру, не без опаски глядя на жутковатого вида стены,на которых были изображены самые разные кривляющиеся обезьяны, чьи лица иногдаочень сильно напоминали лица известных во всем мире людей.

- Естественно, - отозвалась Ника. - Междупрочим, не нужно так испуганно таращиться по сторонам.

- Да обезьяны какие-то страшные.

- Это не обезьяны.

- А кто? Люди? - съязвила девушка.

- Да, - ошарашила ее Ника. - По замыслувладельцев галереи, они символизируют ужимки политиканов, играющих с народом,так что ли..., - и светловолосая девушка первой переступила высокий порог,отделяющий невеж от высокого искусства священной современности, которое былопонятно далеко не всем.

Сестры прошли в первый зал вместе с ещенесколькими любителями творчества знаменитого художника и оказались в полутемном,слегка мрачноватом помещении с фиолетовой подсветкой.

- Кажется, он на следующей"documenta" участвует! - как-то невпопад поделилась информацией олюбимом художнике Ника с сестрой, глазами, полными восхищения, рассматриваяогромный двухметровый деревянный кособокий стул, на котором сидела крохотнаясимпатичная куколка с выпученными глазами, которых на ее лице было почему-тоцелых три - третий, кстати, помещался не традиционно на лбу, а на вытянутойвперед несоразмерно длинной кукольной тоненькой руке. Над этой так называемойскульптурой висели глиняные выпученные глаза самых разных размеров.

- Что это? - опешила Марта.

- Это выставка современного искусства, котораякаждые пять лет проходит в Касселе - это в Германии находится, - тоном профессиональногоэкскурсовода стала пояснять Ника, которая тащилась по всему необычному вхудожестве. Она часто думала, что неплохо было когда-то поступить учиться наискусствоведа, жаль, что она выбрала экономический, как и хотел того папа.Конечно, он был бы рад любому выбору единственной дочери, но Нике даже тогда, вшебутные семнадцать лет, не хотелось расстраивать родителей. Кажется, девчонка,которая нравилась Нику, она-то как раз и училась на факультетеискусствоведения.

"А-а-а, Укроп, гадина, не лезь в моюголову!!", - про себя прокричала девушка.

- Я не про это спрашиваю, - поморщилась Мартатем временем, - я спрашиваю, что это за жуть жуткая перед нами?? Что за гадкаятрехглазая кукла? Где картины?!

- Началось, - выдохнула Ника. - Это "Принцессас глазками и трон". Т. Радов", прочитай, название прямо перед тобой.

- Ужас какой, - поежилась впечатлительнаяМарта, оглядывая сей шедевр с неподдельным отвращением - ей казалось, чтоглазки смотрят на нее с укоризной. - По-моему, Т. Радов плохо лечился у своегодоктора-психиатра.

- Ты совсем ничего в искусстве не понимаешь,дорогая моя. А картин ты тут не увидишь, я же тебе явно сказала: этовыставка-инсталляция, новый эксперимент Томаса, - покровительственно похлопаладевушку по плечу Ника и повела сестренку дальше. Как она заметила,многочисленные на удивление посетители делились здесь на две категории: на тех,кто ценил искусство художника и восхищался им, и на тех, кто его категорическине понимал. Вторая категория состояла из боящихся, смеющихся и равнодушных -таких в галерее было целых двое - суровые охранники у входа.

Рассматривая композицию за композицией, котораябыла одна краше другой, девушки переходили из одного зала в другой, пока непопали в самый дальний. Он приятно контрастировал с другими помещениями своимсветовым наполнением - был ярко освещенным огромными хрустальными люстрами сканделябрами. К тому же здесь было не так шумно: музыкальное сопровождениеотсутствовало, и народу было совсем немного. В этом небольшом зале кромедевчонок находилась пожилая ученая пара, два молодых человека в потрепанныхкостюмах и огромных очках - явных интеллектуалов по внешнему виду и колоритнаягруппка, состоящая из женщины и трех мужчин, один из которых был спрофессиональным фотоаппаратом в руках.

Один из них, длинноволосый, худой, подвижный иулыбчивый, от уголков темных дружелюбных глаз которого разбегались лучикиморщинок, сильно заинтересовал Нику. Кажется, он был центром этой маленькойкомпании, потому что женщина с пегими волосами и один из мужчин, невысокий ипухленький, похожий на модифицированную версию колобка, постоянно задавали емувопросы и ждали ответов, как истинно верующие судного дня. Еще один мужчина,заложив руку за руку, изредка что-то вещал (Ника чуть позже узнала в немдиректора галереи), а фотограф без устали щелкал длинноволосого на свойаппарат, то справа, то слева, то и вовсе снизу, садясь на корточки.