- ...я видела его... я слышала его голос... голос твоего прадеда... он смеялся надо мной. Называл бестолковым найденышем... слабенькой девочкой, которая ни на что не способна... которую только и можно использовать, что на развод. Да и то, не факт, что потомство будет удачным.

Надо же, какие откровения.

- Мама, он давно умер...

- Умер, - эхом отозвалась эйта Ирма. - Конечно, умер... по-другому быть и не могло... никто не боится целителей, а тем более таких слабых.

Слабых?

Мне казалось, слабых эйт не бывает.

- ...но он возвращался... снова и снова... снова и...

Резкий звук пощечины заставил меня вздрогнуть.

- Эта вещь была... опасна. Она свела с ума и твоего отца... а дед и без того был достаточно безумен. Возомнил себя великим некромантом, хотя дара в нем... нет, от нее давно следовало избавиться.

- Следовало, но в море...

- Я... не знаю. Я просто в какой-то момент оказалась на берегу, - голос эйты Ирмы слегка подрагивал, выдавая волнение. - Я стояла и смотрела на волны. Стояла и... думала о том, до чего замечательно будет броситься в них. Всего-то и нужно, что сделать шаг. Один-единственный шаг, и я обрету покой. Мое тело разобьется о камни, а волны смоют кровь. Я до сих пор помню то чувство восторга и предвкушения, понимание, что ничего более чудесного со мной не произойдет... никогда больше не произойдет. И я едва не шагнула, да... не знаю, каким чудом удержалась. Я разжала руку и позволила клинку упасть. Я подумала, что он тоже понравится морю... он не должен был вернуться.

- Но вернулся.

...а ее он тоже приговорит? Матушку, которая знает слишком много? Или... во всем важна умеренность. Две супруги и сестра, потерявшая границы, позорящая канцлера своим поведением. Этого более чем достаточно.

- Мы не позволим ему? - шепотом поинтересовалась я, а Этна заскрежетала.

- Это ничего не меняет, - жестко произнес Мар. И мы поверили: есть нож или нет, это ничего не меняет. Для него. А для нас?

- Мальчишку нельзя трогать...

- Мама...

- Ты не понимаешь. На нем благословение богов! И если с ним что-то случится, то... гнев Джара...

- Боги, если когда-то и существовали, то давно уже покинули мир живых. Да и... матушка, я не собираюсь трогать мальчишку. Соблюсти условия можно по-разному.

То есть, условия все же были?

Логично.

Это ведь не брак по большой и чистой любви, это очередная сделка. А сделки должны быть выгодны. И дети от первого брака здесь помеха.

...Руту не убьют.

Это как-то чересчур. Отправят в подходящий пансионат, а там выдадут замуж, вероятно, с выгодой. С Йонасом сложнее. Объявят сумасшедшим? Запрут в доме призрения?

Мерзко.

Мальчишка, конечно, весьма специфического толку.

- Травы на него почти не действуют.

- А увеличить концентрацию?

- Опасно, - голос стал глуше, и я спустила Этну с рук. Запись она вела, только... что мне с ней делать-то? Королю жаловаться, как понимаю, бессмысленно. Он или в курсе авантюры, или просто готов закрыть глаза на некоторые, скажем так, непредвиденные сложности. - Сердце может не выдержать... да и разум... он и без того нестабилен.

- И что?

Этна скользнула на галерею, чтобы, зацепившись за каменный парапет, спуститься ниже. Ее когти впивались в камень, а плоское тело распласталось, меняя окрас.

- Дорогой, я, конечно, понимаю, что он не тот наследник, которым можно было бы гордиться, - голос звучал ближе, теперь, правда, из передающего кристалла, который я сунула в ухо. - Но, даже если отбросить незначительный факт, что он твой сын...

Действительно, незначительный.

- ...ты просто представь, на что способен обезумевший некромант.

Мне представлять не хотелось.

Ага... а вот и смешок.

- Ты его переоцениваешь.

- Это ты его недооцениваешь. Ни его, ни Лайму... зря ты позволил ее оставить. Удерживать ее становится все сложнее.

Надо полагать, в живых.

- С Бринцигом возникли некоторые проблемы, - теперь в голосе Мара проскользнуло раздражение. - Он только и ждал повода, а уж обвинить меня в смерти дочери... нет, время было неподходящим.

Зато теперь, надо полагать, самое что ни на есть отличное.

Дом вновь содрогнулся.

- Буря... буря - это хорошо... еще дней пять фон будет нестабилен, телеграф отключен, а там... при всей быстроходности до Клейпиха двое суток пути. Но учти, матушка, те, кого пошлют, будут знать лишь то, что им положено... будь осторожна.

...королевские псы смертоубийства не любят, да.

Я вот помню.

Она почти не изменилась, та девочка, которая, казалось, давным-давно ушла в прошлое, вместе с берегом, лодкой и кучей тряпья.

Разве что вытянулась.

Стала тоньше.

Ее обнаженное тело покрывала чешуя, а длинные волосы прилипли к стене.

- Здравствуй, - сказала она, протянув к Кирису тонкие руки. И длинные когти коснулись щек, оставив на них тонкие полосы. - Ты рад меня видеть?

- Рад.

В ее глазах жило море, то самое, опасное, которое истинные рыбаки полагают живым. А в городах давным-давно не верят в эти байки, ведь море - это всего лишь море.

Море темнело.

Светлело.

И шептало, что Кирис должен впустить старую свою подругу в дом. Но он продолжал стоять на пороге. Будь он один, впустил бы. Но там, у живого огня, отогревался мальчишка, единственный в мире нынешнем некромант, истинно благословленный Джаром.

- Правильно, - Илзе кивнула. - Никого и никогда не приглашай в дом. Не все из нас... любят людей.

Она улыбнулась, показывая мелкие острые зубы. Меж них мелькнул синий язык.

- Зачем ты пришла?

- Ты позвал.

- Нет.

- Звал, - она вновь протянула руку и провела когтем по шее, вспоров кожу. Подхватила каплю крови и, отправив в рот, зажмурилась. - Горячая... спасибо.

- За что?

- За то, что не забыл.

- Я забыл, - признался Кирис. - Совсем забыл. Я хотел забыть о том, что было... и это получилось.

- Как видишь, не совсем... ты готов платить?

Он повернулся распоротой шеей, подставляя под ледяные губы существа, которое, как ему казалось, все же не желало Кирису смерти. А Илзе не стала отказываться от приглашения. Она пила кровь жадно, тонко всхлипывая, содрогаясь всем тонким своим телом.