– Идём. – Джейкоб схватил Малесту за руку и потащил за собой.

Острые камни впивались в подошву туфель и больно жалили. От влажной травы промок подол платья, и причёска растрепалась на ветру. Одна из лент зацепилась за ветку дерева и так и осталась на ней висеть извивающейся змейкой.

– Куда ты меня ведёшь? – выкрикнула Малеста и в тот же миг оказалась прижатой спиной к стволу широкого дуба. Неровная кора распорола тончайший шёлк и кружево и впилась в кожу. Малеста снова вскрикнула, но Джейкоб тут же закрыл ей рот жадным поцелуем.

Он всегда считал её своей игрушкой, на которую предпочитал смотреть, но которую боялся трогать. Даже в редкие минуты интимной близости Джейкоб чувствовал себя не в своей тарелке. Ему казалось, что он может что-то сломать или испортить, или просто перестать относиться к жене как к бесценному сокровищу. Он никогда не видел в ней женщину, но просто красивую часть интерьера, и осознание того, что подобная красота принадлежит лишь ему одному, тешила его самолюбие.

– Тебе нравится? – хмыкнул Джейкоб, оторвавшись от прохладных губ, пахнущих малиной и не растерявших ещё сладкий привкус выпитого вина. – Конечно, нравится, а как же иначе... Ведь сейчас я делаю всё так, как ты любишь.

– Что ты несёшь? – выплюнула в лицу мужу Малеста.

– Ещё скажи, что ты не зажималась с ним под деревом в Аскоте. Скажи, что всё было не так.

– Ты пьян.

– А ты – распутная девка, чьё место в канаве, а не в моём доме.

– Так отправь меня в ту канаву. Может, там я буду счастливее, чем в твоей золотой клетке. Не придётся улыбаться всем подряд только потому, что ты этого хочешь. Не прикрывайся благими намерениями – я всё знаю. Ты никогда ничего не делаешь просто так. Ни ты, ни те люди, которые тебя окружают. Твой сын...

– Замолчи. Ты вскружила ему голову, сделала из него ручного щенка, готового вилять хвостом по одному лишь щелчку пальцев.

– И его интерес ко мне, видимо, нарушил многие твои планы.

Джейкоб тяжело засопел.

– Так, значит, ты сделала это намеренно? А этот идиот купился и побежал за юбкой вместо того, чтобы слушать отца?

– А что он мог от тебя услышать? Как использовать близких людей или даже убивать их ради обогащения? Или как уходить от ответственности? И не смотри на меня так. Я же сказала – я знаю всё. Деньги фонда принадлежат мисс Кларе Рив, как бы ты ни старался это скрыть. Ей же принадлежит и имущество твоего дружка Бигота. Я долго молчала, но теперь выскажу всё тебе в лицо. Ты – страшный человек, Джейкоб Андервуд, и я не желаю тебя больше знать.

Сильные пальцы, оставившие синяки на запястьях, теперь крепко сжали плечи.

– Да ты, я смотрю, вовсе не скучала за книжками все эти годы, как говорила мне.

– Ты снова делаешь мне больно.

– Ты это заслужила. Слишком много совала нос туда, куда не следовало. Настроила против меня сына и теперь хочешь сбежать?

– Я просто хочу жить своей жизнью, не зная больше ни тебя, ни тех, кто тебе подобен. Я устала от грязи, которой ты меня окружил. А что до твоих секретов – я не одна знаю, как обстоят дела на самом деле.

Джейкоб выругался и толкнул Малесту на землю. Охнув, та упала, ободрав руку о камень.

– Что ты наболтала Тиму? Говори!

Малеста поморщилась от боли в боку и на локте.

– Ничего.

– Врёшь.

– Твоё право так думать. Но мне и говорить ничего не понадобилось: твой сын достаточно любопытен и наблюдателен, чтобы с первого же намёка начать рыть в правильном направлении.

В один шаг Джейкоб оказался рядом с женой. Грубо схватил её за волосы и дёрнул на себя.

– Ты играешь мной, да?

Ненасытная страсть, разбушевавшаяся по пути из Лондона на Девон, сменилась безудержной яростью, остановить которую было уже не под силу. Даже красивая женщина, в тот момент беспомощная и своим видом даже жалкая, ничего не могла сделать, потому что именно в эти минуты Джейкоб ту красоту не обожал и не боготворил, а презирал и готов был топтать ногами. Он только сейчас понял, что, что бы он ни воображал себе, эта женщина никогда не принадлежала ему ни мыслями, ни телом. Вещь, которая никогда не должна была задавать много вопросов, чего-то желать и мыслить дальше, чем смена блюд к обеду, вдруг оказалась с душой и сердцем.

Чёрная в ночной темноте листва деревьев снова зашумела на ветру, и в который раз заволновались болота. Закачались высокие камыши, и месяц в небе пролил на землю немного серебра.

– Вставай. Мы едем в Девонсайд. Там я решу, что с тобой делать, – приказал Джейкоб, развернулся и пошёл по направлению к экипажу, одиноко торчавшему посередине дороги.

Оставленный с лошадьми кучер сидел в той же позе, что Джейкоб его оставил. Возвращению хозяина он был несказанно рад – хотелось уже вернуться в тёплый дом и завалиться спать. Однако хозяин вернулся один, и кучер завертел головой по сторонам, пытаясь разглядеть в темноте, за каким же деревом спряталась леди Малеста.

Джейкоб не торопился садиться. Повернувшись в сторону лесной чащи, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Упрямство Малесты раздражало, и Джейкоб сплюнул на землю горечью. Подобная злость посещала его впервые; даже заметив подвязку жены среди вещей сына, он скорее был растерян, чем разгневан. Возможно, он бы и простил ветреность женщины, которая его никогда не любила, если бы она сегодня оказалась покладистой и позволила Джейкобу утолить свой голод. Но она изобразила из себя жертву, хотя на деле была обычной уличной девкой, которой вдруг улыбнулась удача. Среди всех своих любовниц Джейкоб не знал ни одной, которая позволила бы себе вести себя подобным образом. Но эта женщина... эта роскошная женщина... была чем-то особенным, и от этих мыслей у Джейкоба ныло сердце.

По дороге прошелестели мелкие камешки, подгоняемые ветром; закрутился слабым вихрем песок. Совсем неподалёку послышались лошадиное ржание и топот копыт. Последний нарастал, и из темноты ночи прямо на Джейкоба вылетела взмыленная лошадь и наскочила бы, забив копытами до смерти, если бы не всадник. Тот ловко увёл лошадь в сторону, и та встала как вкопанная. Джейкоб всмотрелся в ночь. В увиденное ему верилось с трудом, и впервые в жизни Джейкоба обуял страх от встречи с сыном.

– Где она? – выкрикнул Тим, спрыгивая на землю. – Что ты с ней сделал?

– Оставь мою жену в покое, – прорычал Джейкоб, не сдвинувшись с места.

– Это тебе стоит оставить её в покое. Она тебе не жена.

Джейкоб криво усмехнулся.

– Ты и это знаешь. Далеко же ты зашёл.

– Куда мне до тебя... И до твоих преступных схем.

– Ты должен понимать, что всё это делается во благо нашей семьи.

– Тебе не хватает денег? Сколько ещё нужно, чтобы ты успокоился? Я заплачу. Только отдай мне её.