Перед обедом заглянул Шторх, министр нефтянойпромышленности, а также Удовиченко, вице-премьер, первый заместитель Медведева.Удовиченко принес на подпись пару важных бумаг, проследил, чтобы я поставилдату и вписал свое имя в нужную строчку, отбыл, Шторх задержался дольше: строгий,подтянутый, очень интеллигентный и со сдержанными манерами, он мне нравился какисключительной работоспособностью, так и умением видеть проблемы, что выходятгораздо дальше его нефтяного огорода.

Я быстро просмотрел план перестройки промышленности, утвердил,еще раз напомнил, что мы, имортисты, пришли всерьез и надолго, так что надозаботиться и о капитальном ремонте: не удастся оставить преемнику, как вотоставили нам…

– Надеемся, – ответил он сдержанно. Взглянул мне вглаза, повторил чуть раскрепощеннее: – Очень надеемся, господин президент!

На экране беззвучно двигались колонны демонстрантов, онскосил глаза, чуть раздвинул губы в улыбке:

– Это у вас с абсурдопереводом?.. Не выключайте, черезполчаса обещают чемпионат США по дебилдингу.

Я отмахнулся:

– Там сплошной дебилдинг… Если Бог не уничтожит Штаты, емунадо извиниться перед Содомом и Гоморрой…

Он собрал бумаги в папку, визит можно считать законченным,поинтересовался чуть-чуть саркастически:

– Господин президент… а вы в самом деле верите, что Содом иГоморру уничтожил гнев Господа Бога?

Я помолчал, ответ вроде бы ясен, мы же цивилизованные люди,но посмотрел на его спокойное, исполненное интеллектуального достоинства лицо,полное неосознанного юношеского бунтарства, именно неосознанного, вздохнул, врядли поймет, но попытаться надо, такие люди очень хороши, терять или отпускать встан противника очень жаль, сказал как можно нейтральнее:

– Я понимаю вас, Орест Модестович. А вот понимаете ли вынас?

Он спросил в той же сдержанной манере, когда задиристостьпочти незаметна:

– Но все-таки, все-таки?

– У простых людей, – ответил я, – на все вопросыбытия есть простые и ясные ответы. Уже классический пример, что если подойти клюбой пивной точке, то мужички за кружку пива вам объяснят просто и доходчиво,как вывести страну из валютного кризиса, как увеличить добычу нефти, какпомириться с Украиной, как лечить рак… Объяснят просто! Все будет понятно. Авот профессора всегда почему-то отвечают на те же самые вопросы так длинно ипутано, что просто зло берет!..

Он засмеялся, я услышал победные нотки, он предложилснисходительно:

– Хорошо, тогда объясните длинно и путано. Я все равнопойму, вы же знаете.

– Надеюсь, – вздохнул я. – Ладно, вы правы в том,что есть две точки зрения. Богословская и научная. Какой придерживаться?..Ответ кажется ясным. Сейчас все грамотные, все атеисты, все знают, что никакойтверди небесной, где сидит Бог, нет. Зато есть время от времени падающие напланету метеориты. Иногда очень большие. Однако этот ответ сродни простым иясным ответам грузчиков у пивнушки. Понимаете, Орест Модестович… почему-то мыдо сих пор самым маленьким говорим, что их аист приносит или в капусте находим…Умирающим говорим бодрым голосом, что еще поправятся, а когда кто-то за столомопрокинет тарелку с супом, не поднимаем довольный гогот и не указываем пальцем,как принято в Штатах, а делаем вид, что ничего не случилось, даже вообще незамечаем… От того, что эти города уничтожены вулканом или гигантскимметеоритом, ничего уже не изменится, согласны? А вот если они уничтожены ГневомГосподним…

Он дернулся, я договорил поспешно:

– …или будем говорить, что уничтожены Им, то в мире можетизмениться очень многое. Понимаете?

Он наморщил лоб, в глазах появилось подобие напряженноймыслительной работы, но, может быть, просто чересчур внимательно следил замоими пальцами.

– С трудом. Это преамбула, да?

– Да, – согласился я, – преамбула. Давайтенапомню, вы же знакомы с основами ислама, теперь все с ними знакомы, времятакое, напомню о ночном путешествии Мухаммада. Помните, однажды ночью перед нимявился Бурак, небесный конь, а Мухаммад, будучи не робкого десятка, вскочил емуна спину. Конь тут же развернулся и прыгнул, Мухаммад успел только увидеть, чтокопытом сшиб кувшин с водой, но тут же земля оказалась далеко внизу, заблистализвезды, они неслись через одно небо, другое, третье, и так очень долго, пока неоказались на самых высших небесных сферах. Он успел увидеть рай и ад, читайтеоб этом подробности, сами знаете где, девяносто тысяч раз беседовал с Богом,потом еще очень многое случилось с ним там, в небесном чертоге, а когда наконецвернулся на землю, то постель еще не остыла, а вода из опрокинутого кувшина всееще продолжала выливаться…

Шторх терпеливо выслушал, так как ждал очень важное, но язамолчал, он довольно усмехнулся:

– Да, споры ведутся с тех давних времен. Древние были еще тепрагматики!.. Две трети мудрецов доказывали, что это невозможно, треть мямлиланасчет всевозможности для божественной силы, это все неубедительно, самипонимали, а в прошлом веке заговорили о различных измерениях времени, петляхпространства и прочих кашпировских. Сейчас же вообще такую науку припрягают,диву даюсь!.. Но все-таки, господин президент, к чему это?

– А к тому, – ответил я тихо, – что не о томспорят. Совсем, ну абсолютно неважно, успел он за такой срок или не успел! Сонэто был, глюки, накурился ли травки или же в самом деле был у самого Бога!..Неважно случившееся. Важно только его, Мухаммада, переживание, восприятие. Ибоиз этого восприятия выросло то, что изменило карту мира, изменило людей… ОКоране слыхивали? Правда?.. А ведь Коран вырос из того небесного путешествия.Об этом подумайте! Вот в Иране сейчас возникла новая очень энергичная иагрессивная ветвь ислама – буракисты…

– По имени коня?

– Назвал же Македонский по имени павшего коня город, –сказал я, – Буцефалия, слыхал? Почему молодые исламисты не могут взятьимени святого коня пророка? Напомню, они взяли за основу один из моментов того,что увидел Мухаммад за время ночного пребывания у Бога… А мудрецы спорят, могили не мог долететь!

Шторх смотрел на меня неотрывно жутко блестящими глазами,мне даже стало не по себе, вдруг передернул плечами:

– Бр-р-р-р!.. Господин президент, вы – страшный человек. Неповерите, захотелось пасть на колени… или хотя бы опуститься на одно ипоцеловать вам руку.

– Как сюзерену?

– Как папе римскому.

– Папе римскому целуют туфлю, – напомнил я.

Он хмуро улыбнулся:

– До такой степени мое благочестие и благоговение передмудростью президента не опускаются. Я твердо знаю, что самый умный я, а вампока что просто везет. Вы уж простите, что я так разоткровенничался, со мнойэто впервые… Просто вы меня потрясли, оказавшись на такой высоте…