– Брысь, – сказал я, – у вас что, дистанционныедатчики моего пульса?

Она смолчала, исчезла, я с холодком понял, что, вполневозможно, так оно и есть. У президента нет ничего личного, от него слишкоммного в стране зависит, чтобы ему позволили что-то сохранить в качестве личногоили даже интимного.

Сердитый и встревоженный, одно дело высочайшим указомвводить тотальное наблюдение, другое – самому оказаться наблюдаемым, потащилсяв ванную, встал под душ, уже наловчился пользоваться всеми прибамбасами, потомпобрился, сходил перекусил.

Засилье тупости, продолжал мозг вести начатую мысль, привелок захвату ею всего, что создано светлыми умами: по телевидению идут пошлейшиешоу, компьютерные технологии используются для создания новых игр и зрелищ, асамые большие деньги отпущены на создание виртуальных женщин.

Уже ясно: с таким человечеством до звезд никогда недобраться. Даже до ближайших планет – вряд ли. Но мы сумели обывателя пойматьна сладкий крючок имортизма, чтобы он надеялся на продление своей сытенькойничтожной жизни до бесконечности, чтобы и потом все так же смотреть шоу, жратьот пуза, трахать виртуальных женщин, что будут становиться все реальнее, всеощутимее, все виртуознее…

Чтобы достичь этой цели, обывателю приходится на какое-товремя отдать ученым и деятелям культуры те места, которые сейчас занимаютшоумены и поп-звезды. Он полагает, что это ненадолго, мы ведь обещаем, чтоимортизма достигнем при жизни уже этого поколения, но дело даже не в том, чтопри жизни этого вряд ли достигнем, хотя, конечно же, когда-то достигнем… дело втом, что, наученные горьким опытом, хрен отдадим судьбу рода человеческого взависимость от большинства голосов. Большинство… да всем понятно, чтопредставляет из себя большинство.

Отныне и навеки человечеством будут править только лучшиеумы, а не те клоуны, что лучше сумели угодить большинству. Это нужно повторятьи повторять, потому что пока эта мысль кажется слишком крамольной, а ее надосделать обычной, само собой разумеющейся, чтобы именно ее считали единственноверной, а все остальное – бредом пьяной кухарки.

И в то же время нельзя вот так одним махом выгнать дебилов,а на их руководящие места посадить людей умных, культурных. Всем им требуетсявнимание и забота, без нее растут только сорняки вроде шоу-бизнеса. Но им тоженадо уделять внимание, иначе эти сорные травы, бурно разрастаясь, быстрозахватят и соседнее поле культуры, затопчут и вытеснят деликатные и нежныецветы литературы, театра. Вообще затопчут искусство. Увы, культурные растениянужно беречь, подкармливать, укрывать от града и непогоды, а сорнякам никакойзаботы не надо, растут сами, это и называется рыночная экономика, когда всеразвивается само, без опеки государства.

После короткого завтрака, тоже пришлось взять себя за горлои напомнить, что это я ем то, что желаю, а мой желудок не указ, я вышел изличных апартаментов, улыбнулся Александре:

– Господи, ты хоть когда-нибудь спишь?

– Ах, господин президент, – ответила она спреувеличенной томностью, – вы еще спросите с кем?

– Смотри, – пригрозил я, – а то в самом делевозьму и спрошу! А потом разжалую этого смельчака и в Сибирь по этапу… Что унас на сегодня?

Она взглянула на листок с распорядком дня.

– С утра не густо, но в приемной уже дожидаются Леонтьев иРостоцкий.

Я поморщился:

– Что это они с утра?.. Наверное, вчера целый деньсачковали.

Сам подошел к двери, приоткрыл, Леонтьев нервно вышагиваетвзад-вперед, а Ростоцкий спрашивает его с преувеличенной серьезностью:

– А правда, что это раньше было обрезание, а теперь простозамораживают и обламывают?

Я поморщился, осторожно прикрыл дверь. Неисчерпаемый объектшуток и приколов, но если вдруг по какой дури или вывиху взглянуть серьезно, тоэтот обряд – всего лишь ежедневное напоминание, что люди приняли участие вдоведении созданного Богом тела до совершенства, то есть отредактировали еготворение. Подправили Бога. А сейчас редактируют дальше: вставные зубы, протезы,сердечные клапаны, вживленные чипы… Точно так же идет работа и над душой, еетоже редактируют, прививая новые ценности, отгранивая старые.

Эллины же считали, что каким Зевс создал человека, таким они должен оставаться. Естественность – идеал, не фига человеку в это соваться сосвоей тупой харей. Этот спор длится и сейчас: запретить или не запретитьгенетику? Не знаю, как кому, но мне лично больше нравится гордая, даже наглаяпозиция потомков Сима. Мы не рабы, как христиане или мусульмане, мы –соратники. Пусть пока в песочнице, нам позволяют не так уж и вмешиваться, носкоро-скоро развернемся и с генетикой, и с нанотехнологиями. И тогда уж точнопридем к Господу Богу и скажем: привет! Извини, что задержались, но уж больномного соблазнов было, а еще больше – ложных путей и лжепророков. Если бы невычленили из всего-всего, что есть в мире сейчас, самое нужное, именуемоеимортизмом, то и сейчас еще копались бы в песочнице. С вот такими бородами допупа.

Путь, который предложил Моисей, вообще-то открыт для всех, кпримеру – негры как-то целыми толпами объявляли себя его людьми и, пройдянеобходимые ритуалы, становились ими. Но все-таки такой путь жестковат дляпростого человека, потому для слабых и ленивых выпущен упрощенный и облегченныйвариант, именуемый христианством. Христианином стать намного проще, да и бытьсовсем легко, ритуалов мизер, дисциплина только для видимости. Еще более упрощеннымвариантом христианства, совсем уж демократичным, стала такая ветвь, какправославие, где вообще сохранились все золотые тельцы, названные только уже нетельцами, а иконами, все языческие обряды, а самим христианством в повседневнойжизни даже не пахнет, что так раздражает и приводит в уныние господинаРомановского.

– Пусть приготовят машину, – сказал яАлександре, – после обеда. По плану у меня предусмотрено посещениеподмосковного колхоза… или фермерского хозяйства?.. Не понял еще, зачем, будупоказывать, как доить, что ли… Ладно, Волуев объяснит. А пока зови этих раннихпташек. Я в своем рабочем кабинете.

Ушел, зная, что Александра слегка помедлит, чтобы мне успетьсесть за стол и принять позу великого мыслителя, озабоченного судьбамимироздания.

В кабинете сразу ощутил, что в обстановке нечто изменилось,веет королевским духом. Не сразу заметил, что на моем столе настольная лампаобрела массивную ножку из великолепного малахита, изумрудные искры причудливопрыгают внутри камня. Вообще-то ножкой трудно назвать эту ограненную глыбу, вней можно спрятать атомную бомбу, что-то помпезное, имперское, временЕкатерины, если не самого Петра.

Теперь увидел, что это не просто настольная лампа измалахита, такое называется то ли набором, то ли еще как-то: массивнаястатуэтка, то ли чернильница, то ли еще какая-то хрень, еще три изделия измалахита, все сделано с великим тщанием, что обычно умело заменяет талант, нона фиг мне эти держатели для гусиных перьев, зачем эта массивная малахитоваяподставка для часов, у меня на запястье добротные надежные часы, а этоподставка для часов Кулибина…