На предложение лечь спать Жанна кивнула и первой пошла в ванну. Евгений крикнул ей вслед, что главные детали ее гардероба он должен снять с нее сам. Она вышла к нему, как он и пожелал – в одежде, но без колготок. Следом в ванну бросился Евгений. В отличие от Жанны, он вышел полуобнаженный, обмотанный в махровое полотенце.

Все прошло, как можно только пожелать, удовлетворенный Евгений рухнул на постель рядом с Жанной. Молчали, ничего не говорили, отличный секс не нуждается в словах. Жанна лежала на руке Евгения и смотрела в потолок, в который иногда прорезался блик света из соседних домов.

– Мне надо идти.

– Ты же хотела остаться? – шепотом в ухо ответил Евгений.

– Я? – недоуменно переспросила Жанна, повернувшись к Евгению.

Она смотрела на него, медленно поднесла руки к лицу Евгения и сжала щеки:

– Все было хорошо, но я могу уснуть только на своей постели.

– Хорошо!

Она поцеловала его в губы, затем медленно встала, собрала свои вещи и удалилась в ванну. Евгений встал следом, пошел на кухню, чтобы поставить чайник. Жанна вышла из ванны, согласилась на предложение выпить чаю. Евгений, в отличие от гостьи, решил выпить черный кофе, он менее тонизирующе действовал на него. После чая Евгений спал хуже.

– Слушай, говорят, что убийцу тети запрятали в психушку… получается, что он избежит наказания?

– Ну, получается, что так.

– И ему все сойдет с рук?

– Скорее всего. Здесь правосудие бессильно, хотя суд пока не утвердил решение врачей.

– Получается, он выйдет на свободу?

– Да, через какое-то время.

Жанну передернуло, она отвела взгляд, Евгений поспешил ее успокоить:

– Не беспокойся, я рядом и смогу защитить тебя в любом случае, – в нем проснулся покровитель.

Ответ Евгения породил массу домыслов у Жанны:

– Ты думаешь, он примется за меня, как выйдет на свободу? – в ее голосе читалась подкупающая ранимость.

– Нет, он просто маньяк, на месте твоей тети мог оказаться кто угодно. Но если тебя что-то беспокоит, то лучше расскажи мне сейчас, – Евгений последнюю фразу произнес без смысла, по инерции.

– Нет, просто мне хочется чувствовать себя в безопасности.

Она подняла глаза, покрытые поволокой, – это та грань, когда женщина еще не плачет, но любое неосторожное слово в следующее мгновение может вызвать слезный каскад. Это сигнал к успокоению, чего так ищет женщина в мужчине. И Евгений не промолчал:

– Пока ты со мной, поверь, тебе ничего не грозит, – он встал, обогнул кухонный стол и наклонился к Жанне, прошептав: – Мне было с тобой хорошо, – поцеловал ее в губы, щеку и, конечно, в лоб, как символ покровительства.

Она уехала на такси, после чет Евгений, удовлетворенный окончанием вечера, прилег на разбомбленную постель в надежде на сладкий сон. Но сон отступил, хотя тело приятно ломило от усталости. Чего-то не хватало… обещанного тепла Жанны или страдания по Татьяне вновь начинали бередить душу? Больше он так не мог. Евгений соскочил с кровати, протер глаза, быстро оделся, допил остаток кофе из чашки и вылетел из квартиры.

Оставив автомобиль у шлагбаума психиатрической больницы, он направился в корпус, куда был помещен Воинов. Охрана удивилась столь неожиданному ночному визиту следователя, но без лишних вопросов пропустила его к подследственному.

Воинов тоже не спал, словно предвкушая неожиданный визит следователя.

– Я согласен.

– Вы мне льстите. Неужто господина следователя настолько заинтересовало мое предложение, что он явился посреди ночи.

– Мне надо конкретнее знать, что я буду иметь.

– Я же вам все сказал.

– Еще раз повтори!

– Хотите чаю?

Евгений промолчал и присел на койку. Воинов налил кипятка из электрического чайника и подал чай в железной кружке.

– Я смотрю, ты разжился чайником. Интересно, кто тебе дал его?

– Здесь как на зоне, все можно купить или достать.

Воинов присел на стул.

– Кружка чистая, – заметил Воинов, увидев, что Евгений сделал паузу, осматривая края кружки перед тем, как отпить первый глоток.

– Я не знаю, сколько уготовано нам встреч. Но в конце я неявно укажу вам на человека, который приведет вас к разгадке преступления. Это произойдет тогда, когда вы через фантазии, мучающие вас с юности, поймете, говорил ли я правду, когда излагал вам мотивы убийства. Лгу я или нет? И насколько можно верить моим показаниям.

– Это ты насчет уголовного дела? – спросил Евгений.

– Да, и не только.

Евгений смотрел на Воинова задумчиво, пытаясь понять, что хочет до него донести собеседник.

– Вами овладеют новые чувства, новые эмоции, может, вы испугаетесь их, но все же они вам помогут не только приблизиться к разгадке преступления, но и забыть Татьяну.

– Как это? – выговорил Евгений и отпил очередной глоток чая.

– Вы в конце концов поймете, что вас привлекает в Татьяне.

– В Татьяне? – переспросил Евгений.

– Да. Еще вы поймете, насколько мы схожи с вами, Евгений Андреевич… но это так, мелочь по сравнению с тем, как перевернется ваша жизнь, как только вы приблизитесь к разгадке преступления.

– Ты меня интригуешь.

– Поверьте, вы не первый, кто прошел путь собственного очищения.

– И ты прошел путь очищения? – Евгений разразился смехом.

– Можно сказать и так, что я из тех, кто первым исповедовался…

– И перед кем же? – все еще смеясь, спросил Евгений.

– Перед самим собой.

Евгений встал. Затем всучил в руки Воинова полупустую кружку и с ухмылкой на лице произнес:

– Никогда не думал, что буду встречать утро с сумасшедшим, – Евгений помотал головой, – хотя ты далеко не сумасшедший.

В пятницу Евгений позвонил Жанне, он помнил о приличиях джентльмена, что звонок на следующий день даме, с которой у него была близость – это обязательство, не подлежащее обсуждению. Оба пребывали в неплохом настроении и решили встретиться после выходных.

Евгений собирался на юбилей к человеку, благодаря которому он устроился в систему МВД, затем перешел в прокуратуру, а уж потом, после реформы – в Следственный комитет. Человека-покровителя звали Агер Агишевич Адвар. Три «А», как самый высокий рейтинг человеческой надежности.

Имя Агер в переводе характеризовало его владельца как человека с большим чутьем, выносливостью, это имя во многом, возможно, определило выбор профессии, отчество Агишевич означало «товарищ, приятель», что тоже выдавало его с наилучшей стороны для людей, окружавших его. Это продемонстрировал юбилей, где собралось не менее ста человек. А фамилия с татарского языка переводилась как «эпоха».