Руки мужчин лихорадочно собирали вещи, когда большая черная тень легла на стену впереди них. Они застыли, разглядывая тень и раздумывая, что, находящееся за спинами, может такую тень отбросить, затем медленно повернулись убедиться, что позади них ничего и никого нет.

Действительно, за спинами грабителей никого не было. Вздох облегчения вырвался из груди трусоватого Квинт Минора, но и более сдержанный Сенмут облегченно вздохнул. Все же ограбление могил преступление великое.

Но что-то все же изменилось, не увиденное сразу, но начавшее уже мучить. Что же, что? И вдруг как озарение: изменились три божественные фигуры. Мужчины видели, что фигуры изменились, но не могли в первое мгновение определить, в чем это изменение. Они смотрели, старательно смотрели, и наконец догадка пронзила их, ледяными ладонями сжала сердце, зашевелила волосы на голове, выступила испариной на лбу.

Три божественные фигуры уже не держали головы традиционно в профиль, а повернули их и пристально разглядывали нарушителей покоя немигающими, но странно блестящими глазами, и от этого неподвижного блеска хотелось зажмуриться, завизжать, втянуть голову в плечи, спрятать лицо в ладонях.

Не меняя стылое выражение глаз, фигура бога Гора стала более выпуклой, отделилась от росписи, выдвинулась из стены и начала расти, становясь при этом воздушнее, прозрачнее, размывая контуры.

Квинт Минор и Сенмут не могли оторвать взгляд от происходящего, не могли шевельнуться. Их глаза округлились, тела дрожали. Единственная свеча, которую они принесли с собой, светила блеклым неясным светом, пламя колебалось от неизвестно откуда взявшегося сквозняка, грозя ежеминутно потухнуть. Тени от пламени свечи устрашающе метались по стенам длинными черными крыльями. Сенмут упал на колени, заломил руки, воззвал неискренне:

– О, Гор, божественный хранитель! Прости недостойных!

Фигура Гора между тем все увеличивалась. Его колыхающиеся бесплотные ноги, не помещаясь на стене, завернулись и легли на пыльные плиты пола. Птичья голова с клювом и единственным глазом, нависая, смотрела на грабителей с потолка. Левая рука призрака медленно поднялась и беззвучно потянулась к Квинт Минору. Все ближе и ближе приближается она. Трясясь всем своим полным телом, Квинт Минор шарахнулся назад, но сзади была стена. Стараясь отодвинуться, не дать туманному образу к себе прикоснуться, мужчина безуспешно пытался вдавиться в эту прохладную и, казалось, спасительную стену, защищаясь, выставил вперед руки.

Неожиданно ярко засветилось, заблистало кольцо на пальце, разноцветные искры хлынули в стороны и, как солнечные зайчики, заплясали по сумрачным стенам.

И в это мгновение Квинт Минор понял, что именно к кольцу тянется рука Гора, вытягивается третий палец его левой руки.

Вот призрак дотянулся до кольца, тронул его, и произошло то, о чем все время мечтал Квинт Минор. Кольцо плавно съехало с его пальца на колышущийся палец бога. Но вместе с кольцом ушла всякая надежда из сердца Квинт Минора. Он проникся ощущением, нет, полной уверенностью, что это и есть конец его жизни, что эта темная, мрачная, полная пугающих призраков гробница и есть то место, где он останется навсегда. С кольцом ушла надежда, а с надеждой исчез страх. Квинт Минора перестала сотрясать нервная дрожь, его зубы перестали выбивать ритм. Им овладели странное равнодушие и примиренность с собственной судьбой.

Но совершенно другие чувства владели Сенмутом. Это был смелый человек, хотя и занимался недостойным делом. Он уже понял, что его неискренние просьбы не достигнут ушей бога, и тогда он вскочил, решительно метнулся вдоль погребальной камеры, вихрем проскочив в своем безумном беге сквозь призрачную туманность Гора, и выбежал в коридор. Послышался звук удаляющихся шагов.

«Неужели ему удастся убежать?» – равнодушно подумал Квинт Минор. Да нет, с богами не поспоришь. На пути Сенмута выросла преграда, о которой он забыл, которая просто вылетела у него из головы, выскочила из памяти. Крутой спуск, достаточно короткий, чтобы преодолеть его вдвоем, и слишком длинный, чтобы выбраться в одиночку.

Бросился Сенмут животом на гладкую поверхность камня, пополз вверх. Кажется, вот-вот – и он ухватится за край, подтянется на сильных руках, вскочит на ноги в верхнем коридоре, убежит, спасется.

Но в самое последнее мгновение, когда пальцы уже чувствуют край, ноги мужчины соскальзывают, он срывается и скатывается вниз. Вновь вскакивает он на ноги и вновь начинает карабкаться в кромешной темноте. И с каждой новой неудачной попыткой отчаяние все больше овладевает им.

Слышит Квинт Минор всю эту возню в коридоре, весь этот шум борьбы с крутым спуском, но не может он помочь Сенмуту. Словно приклеены ноги его к полу, безучастно сердце, спокойно смотрит он, как Гор уменьшается.

Вот голова хранителя пирамид уже не нависает с потолка. Размером стал с обыкновенного человека и смотрит не сердито, но как-то холодно, очень холодно. Еще уменьшился, вернулся на свое место в настенной росписи. Последний раз глянули все три божества на Квинт Минора, и не выдержал он этих взглядов. Острой болью пронзило сердце. Упал Квинт Минор лицом вниз в вековую пыль и перестал дышать.

Три божества равнодушно повернули головы. На троне Осирис. За ним Исида. Перед ними Гор. На левой руке Гора лиловым блеском сверкнуло кольцо. И все замерло. Порыв ветра задул свечу, и погрузилась гробница в вечный покой, только слышна еще страшная, мучительная борьба Сенмута в бездонном мраке. Но и она скоро затихнет.

Погасив свечу, ветер пролетел по проходам, вылетел из отверстия, проделанного Сенмутом, и понесся вокруг пирамиды, подхватывая песок. Сыплется дождем песок, засыпает яму, выкопанную грабителями, засыпает саму пирамиду. Лишь небольшая ее верхушка осталась над ровным полем песка. Всех поглотило безжалостное время.