Я вся горю от стыда, мне нечем дышать. А я-то считала себя умной. Думала, что знаю Дэна даже лучше, чем себя саму. А я не знала ничего.

Но даже сейчас мама не признает своих ошибок. Я могу сказать это по ее отсутствующему взгляду. Она снова в своих воспоминаниях, вместе с папой. Наверняка она продолжает выстраивать в своем уме цепь событий так, что они с папочкой находятся в центре мира, а все остальные лишь проходят мимо, изредка согреваемые «благословенными лучами доброты» моего папочки.

– Ты сидела здесь, в этой самой комнате, и сказала: «Твой Дэн славный малый… но вряд ли его можно назвать душой компании», – продолжаю я. – А между тем он был душой… Он и сейчас душа нашей семьи. – Мой голос внезапно начинает дрожать. – Не подмигивает, не заигрывает, не выпендривается… Вместо этого проводит время с семьей. Стоит горой даже за тех, кто ему неприятен. Вы с папой недооценивали его. Я недооценивала его. – К глазам подступают слезы. – Не могу поверить, что отец так обращался с ним. Осыпал его бранью. Приказывал ему…

– Довольно, Сильви! – резко обрывает меня мама. – Ты принимаешь все близко к сердцу. Дэну очень повезло, что его впустили в такую семью. Не каждый мог похвастаться таким тестем, как у…

– Что?! – Я, должно быть, ослышалась. – Что ты сказала?

– Твой отец был добрым, щедрым, выдающимся человеком. Вспомни о том, что он сделал. Твой папа так огорчился бы, если бы услышал, как ты сейчас говоришь про него.

– Ну и пусть! – взрываюсь я. – Дэну повезло, говоришь? На его месте я бы давно уже сбежала от такого везения. Он не принял ни пенни из ваших с папой денег, сам обеспечивал нашу семью, заботился обо мне и девочках, каждый раз мирился с просмотром этого чертового видео со свадьбы, где папа подмигивал и улыбался, напоминая Дэну о… Да это папе повезло, что у него такой замечательный зять!

Перевожу дыхание. Я начинаю терять контроль над собой. Не знаю, что собираюсь сказать дальше. Но мне все равно.

– Не смей так говорить о своем отце! – визжит мама. – Он души в тебе не чаял, все для тебя делал! Ты знаешь, как он гордился тобой?

– Если бы он по-настоящему любил меня, то уважал бы человека, за которого я вышла замуж! Он относился бы к Дэну как к сыну, а не как к мелкой сошке у себя в компании. Он не стал бы лгать дочери, заставлять ее стыдиться себя саму только потому, что ему так было удобно! – Мама в ужасе смотрит на меня. Я и сама в шоке от своих слов, в шоке от того, что они складываются в примитивный шаблон. Но даже этот шаблон куда правдивее и жизненнее того мыльного пузыря, в котором я жила. – Я даже не уверена, что папа любил меня как человека, личность, индивидуальность. Он любил меня лишь за то, что я была его отражением. Идеальная златовласая доченька – частица неподражаемого Маркуса Лоу. Принцесса при своем короле. Но я не принцесса. Я – это я. Сильви Уинтер!

Пока я говорю, краем глаза замечаю свое отражение в одном из маминых позолоченных зеркал. Длинные, отливающие золотом, светлые волны до пояса. Папочка так любил мои волосы. Запрещал мне их стричь. Но нравятся ли мне самой длинные волосы? Идут ли мне они?

Несколько мгновений изучаю себя в зеркале. Принцесса ли я из сказки или живой, настоящий человек? Осознание того, что тень моего отца более надо мной не властна, опьяняет меня. Подхожу к маминому письменному столу и достаю из ящика ножницы с рисунком, которые подарила ей на прошлое Рождество. Хватаю одной рукой золотистую прядь и без всякого сожаления щелкаю ножницами. Отрезанные волосы в беспорядке рассыпаются у меня в ладони, но мне не страшно. Никогда еще не чувствовала себя настолько свободной, готовой изменить все.

– Сильви! Остановись! Что ты творишь?! – истерически визжит мама, как будто я собираюсь сделать себе британское харакири.

Но я останавливаюсь лишь тогда, когда половина моих кудрей рассыпается по полу маминой гостиной. Поднимаю на маму бесстрастный взгляд:

– Я взрослею.

16

Остаток дня провожу на автопилоте. Забираю девочек из школы, смеюсь над их испуганными личиками: «Мамочка, что случилось с твоими волосами? Мамочка, куда пропали твои волосы?»

– Это ведь такая игра, да? Они сейчас опять появятся? – любопытствует Тесса.

– Мамочка, верни волосы! Сейчас! – хнычет Анна.

Сначала я подумывала о том, чтобы защитить их. Смягчить удар, купить блондинистый парик. Но потом поняла – я не смогу защищать их вечно. В их жизни произойдет еще много событий, которые напугают их, заставят усомниться в людях и мире. Всякое случается. Не все с этим справляются, но мы справимся. Если будем все вместе. Честны друг с другом.

Мы ужинаем, и я укладываю девочек спать; затем просто сижу на своей кровати – нашей кровати – и гляжу в пространство, пока события последних нескольких дней не накрывают меня тяжелой океанской волной. Утыкаюсь носом в подушку и рыдаю. Я и не знала, что во мне есть столько слез.

Как будто я снова потеряла отца… О чем я скорблю? О том, что потеряла нежное, светлое детское воспоминание о моей воображаемой подруге Линн? О том, что мой героический отец оказался двуличным лицемером? О Дэне? О нашем продуваемом всеми ветрами браке? О той невинной и жизнерадостной Сильви, которая жила в мыльном пузыре и понятия не имела, что происходит в ее жизни?

Мои мысли все время возвращаются к папе и Линн… Действительно ли она все выдумала? Или же… Нет, я не могу об этом думать. Все до сих пор кажется нереальным.

Что же меня по-настоящему волнует, то, чем я одержима, – это Дэн. Сумерки уступают ночи свои права, а я лежу на кровати, гляжу в потолок и думаю: «Как там Дэн? Что он делает?» Ох, что мне ему сказать… Мне очень жаль? Я не понимала? Ты должен был сказать мне… Если бы я знала… Если бы я только знала…

Он так и не ответил на мое голосовое сообщение. И не звонил. Я его не виню.

Пусть я и спала всего пару часов, но чувствую себя… нет, не взбодрившейся, но… отдохнувшей (несмотря на то, что лицо у меня смертельно бледное). Встаю по первому звону будильника. Когда собираюсь на работу, уже машинально тянусь к одному из цветастых платьев в стиле миссис Кендрик. Но тут меня что-то останавливает. Отодвигаю все платья в сторону и в глубине шкафа нахожу черный костюм с элегантными брюками и хорошо скроенным пиджаком. Я много лет его не надевала. Миссис Кендрик не одобряет брючные костюмы. Но сегодня я хочу отправиться на работу именно в этом.

За одну короткую ночь мой разум полностью прояснился. Я увидела все в новом свете. Не только себя и Дэна, наш брак, отца и работу. Но и себя саму. Такую, какая я есть на самом деле. Какой давно могла стать. Как будто утренние лучи наконец разогнали тьму.

Настоящая Сильви давно готова к переменам. Никаких больше женственных платьиц и цветочных юбок. Больше никаких нелепых правил и глупых условностей. Я готова сделать шаг вперед. Ухватить феникса за хвост. Наверстать упущенное время.

Отвожу девочек в школу и с улыбкой киваю всем, кто вчера еще видел златовласую принцессу, а сегодня шокирован моей импровизированной короткой стрижкой. Родители, учителя, даже директриса мисс Блейк разевают рты, но вовремя спохватываются и надевают на лица свои безупречные вежливые улыбки. Согласна, моя новая прическа выглядит немного… нестандартно (да кому я вру, волосы выглядят кошмарно. Я сама себя не узнала, когда утром оказалась у зеркала.) Мне остается лишь вежливо улыбаться и протягивать что-то типа: «Да, захотелось немного поэкспериментировать» или иронизировать: «Ну да, немножко растрепались». После того как я повторила это раз пятьдесят за одно утро разным людям, мне удается сбежать на работу.