– Лакш, я…

– Я просто не понимаю, отчего ты мне не сказал. Что Гадюка одна из Клинков. Что ты присоединился к дхарканским мятежникам.

– «Дхарканским» мятежникам? – переспросил Кунал, прежде чем смог остановить себя.

Недели словесных поединков с Эшей научили его слышать нюансы там, где раньше он бы их упустил. Кунал весь напрягся, сосредоточившись на лице Лакша. Там, где он ожидал увидеть отвращение, стыд, ужас, он не увидел ничего.

В Крепости солдаты никогда не называли врагов короля «дхарканскими мятежниками». Они были просто «мятежниками» или «Клинками».

– Ты имеешь в виду обычных мятежников из Дхарки? – снова спросил Кунал, стараясь избежать любой речевой ловушки.

Кунал вновь вспомнил разговор с Эшей по пути сюда о том, как кто-то хотел отвлечь Крепость и Клинков. И этот яд, с которым Лакш произнес «дхарканские мятежники». Могла ли существовать еще одна группа сопротивления, джансанская?

– Потому что, насколько мне известно, других групп мятежников нет, – продолжил Кунал ровным голосом. На щеке Лакша дернулся мускул, но в остальном лицо осталось неподвижным. Кунал наконец-то ощутил, что вырвался немного вперед в этом диалоге, даже если Лакш и подобрался к правде ближе, чем хотелось бы. Он проигнорировал слабое чувство предательства, угнездившееся в горле. – Верно? Только дхарканские мятежники. И как ты узнал, что Гадюка – одна из них? Если только у тебя нет кое-чего другого, что ты желаешь сообщить мне, Лакш.

– Время, проведенное с Гадюкой, изменило тебя, – произнес Лакш, цокая языком и улыбаясь.

Он шагнул к Куналу, тот покачал головой и отступил на шаг.

– Ты знал, что наша земля умирает? Не просто слабеет кое-где, как нам говорили в Крепости, а истощается до предела? Эта бешеная обезьянья погоня только прояснила все для меня, – сказал Лакш.

Кунал наблюдал, как друг ходит туда-сюда, по дуге. Похоже, на смену оскорбленному Лакшу пришел кто-то другой. Он всегда был хамелеоном, но от этой мгновенной перемены Кунал растерялся и никак не мог опомниться.

– Знал. – Кунал понял – настало время для честности. Ложь нависала над ними обоими. Частичка правды может спасти их дружбу. – Я сразу увидел это в некоторых городах. Голод и гибель.

Лакш одарил его одобрительным взглядом и поднял руки.

– Ты заметил. И судя по тону, тебе это не понравилось.

Кунал потряс головой.

– Нет, но не понимаю, как это может быть ответом на мой вопрос.

– Вардаан убивает нашу землю, наших людей. Он не один из нас, чего же еще нам было ждать? – Лакш никогда не был солдатом по призванию, однако это выходило за рамки простого раздражения. В его словах звучала хлесткая убежденность неофита. Выражение страстной готовности отразилось на его лице. – Признаю, сначала я почувствовал себя преданным, увидев твой уход, но больше из-за твоего выбора в пользу дхарканцев. Я-то уже год мечтал тебя завербовать. Алока мне было бы легко склонить на нашу сторону, но тебя? Ты ставил долг превыше себя. Как я мог убедить тебя, что в мире есть многое другое? Очень много того, что скрывают от нас? Но я все же надеялся, что однажды ты откроешь глаза на истину.

Лакш схватил Кунала за плечо.

– Я рад, как ни странно. Ты – настоящий джансанец и преданно сражался за свою страну. – Его голос смягчился, в нем появилась льстивая нотка. – Но ты сбился с пути. Как и мы все. С тех пор как я узрел свет под руководством Дхармдева, то ощутил, что цель найдена.

– Осторожнее, Лакш. Ты говоришь как изменник, – тихо проронил Кунал.

Его разум кипел, проводя сопоставления с той скоростью, какую мог дать лишь страх. Лакш упомянул этого человека, Дхармдева, «Владыку правосудия». Должно быть, его завербовала новая группа джансанских мятежников.

Или же все это – уловка, чтобы его подловить? Заставить его признаться в измене, только чтобы вернуть обратно? Кунал не хотел верить в такое поведение старого друга, но, будучи на волосок от свободы, тем сильнее ухватился за идею. И не сказал ничего.

– Кунал, ты знаешь, что солдаты Крепости сделали несколько лун назад с моей деревней? Когда я туда вернулся, то нашел только куклу моих сестричек. Все остальное сгорело.

Голос Лакша сломался, буря страдания выплеснулась на лицо, и оно было столь глубоким, что Кунал почти отвернулся.

В последний раз Лакш вернулся из деревни иным, он изменился. Кунал предположил, что дело было в зрелости, сделавшей его более серьезным. Он никогда не узнавал, никогда не спрашивал.

– Мне так жаль, Лакш. Если бы ты рассказал мне…

– Как я мог рассказать, что увидел дома? Последнее, что я хотел бы услышать, – что ты прощаешь своего проклятого дядю, выгораживаешь солдат, которые разрушили мою деревню, мою семью, – резко бросил Лакш.

Кунал потянулся к Лакшу, но друг вскинул руку.

За считаные мгновения хладнокровие вернулось к нему, и Лакш слегка улыбнулся.

– Вот почему ты нужен нам. Присоединяйся к нам, присоединяйся к мятежникам своей родины. Мы желаем того же, чего и ты. Дхармдев желает того же, чего и ты.

– И что же это, в точности?

– Свободная Джанса. Наша страна и земля – снова в наших руках. Королю Вардаану нет дела до джансанцев. Он сжигает деревни, грабит и без того нищие города. Все ради собственной выгоды.

Кунал уставился на него, не зная, стоит ли задавать вопросы, одолевающие его разум. Свободная Джанса? А как насчет здоровой, единой Джансы? Джансы, процветающей под сенью нерушимых уз «джанма»?

И кто встанет у руля, если они свергнут Вардаана? Как новоявленные мятежники собираются развеять все эти опасения?

И тогда Кунал понял. Первая маска Лакша на самом деле была уловкой – он пытался использовать чувство вины Кунала против него самого. А когда не сработало… Но почему? Это ранило его.

Он был племянником генерала, символом всего, чем являлась Крепость. Была ли дружба Лакша хоть в чем-то искренней?

От этой мысли во рту появился кислый привкус.

Но его подстерегала не только эта опасность. В голове Кунала звучал голос Эши. Если эти джансанские мятежники раскроют тайну его происхождения, кончатся его мирные дни. Легкокрылая, только что найденная свобода и способность делать самостоятельный выбор могут исчезнуть.

Вопреки всему Кунал не мог отрицать притягательности слов Лакша. А Лакш, кажется, это заметил.

– Ты нужен нам, Кунал. Наше дело нуждается в тебе, – продолжил Лакш, его голос понизился, стал более настойчивым. – Отведи меня к Гадюке, и нам удастся привезти ее обратно. Ты сможешь стать командующим Крепости, и мы сумеем осуществить перемены, о которых ты грезил и рассказывал Алоку. Мы вернем страну изнутри, вернем джансанскую армию. Наша группа остается верна Джансе, и мы подбираемся все ближе и ближе к ключу, который исцелит нашу страну. Подумай о том, что мы могли бы сделать вместе.