время Керт практически преобразился; я, пожалуй, и не узнал бы его как минимум в первые секунды без подсказки Системы, которую смена одежды, осанки, выражения лица и причёски не сбивали с толку ни в малейшей степени. Сейчас разбойник выглядел, в общем, обычным горожанином, пожалуй — старшим слугой какого-нибудь серьёзного клана, или возможно некрупным торговцем. Человек состоятельный, достаточно уважаемый в своих кругах, но в целом — ничего особенного.

— Ты узнал обо мне достаточно, раз решил вернуться — заметил я. Мужчина глубоко поклонился.

— Благодарю за великодушие, Великий мастер. Этот ничтожный не хотел ни проявлять неблагодарности, ни рисковать прогневить вас, ни упускать возможности.

— Не стоит прибедняться — заметил я. — Даже формально. Будь ты ничтожным, я не стал бы тратить на тебя время.

Мой ответ ничуть не удивил мужчину; определённо, он просто "проверял воду". В общении с сильными мира сего самоуничижение — обычная практика, помогающая выживать.

— По вашей воле — мужчина снова поклонился. Ну вот совсем не похож на клишированного разбойника — однако у него и в "досье" значилась карьера афериста, так что совершенно неудивительно. Впрочем, лжи Сакура тоже пока что не засекла.

— Итак — произнёс я. — Теперь, когда ты обладаешь большими знаниями обо мне, вернёмся к вопросу. Чего ты хочешь? К чему стремишься? Что ищешь в жизни?

Мужчина нахмурился.

— Есть многое, чего я хотел бы достичь, и ради чего иду по жизни — медленно произнёс он. — Но главное, вероятно… Месть.

— Это ложь — произнесла Сакура, и я поднял бровь. Хм. Странный предмет для лжи, весьма… Однако Сакура продолжила. — И в то же время не совсем ложь. Неполная правда, не совсем правда. То, чего ты действительно хочешь, но не то к чему ты воистину стремишься.

— Я предпочитаю когда мне не лгут — заметил я. — Как предпочитаю не лгать и сам. Однако за этой полуложью определённо скрывается нечто любопытное. Попробуй ещё раз.

Мужчина замер, стиснул зубы — едва заметно, я упустил бы движение мышц, не наблюдай за ним столь внимательно. Нельзя отрицать возможности, что это может быть игрой, с его талантом это совершенно возможно, но всё же казалось натуральным действием.

— Великий мастер, могу я сперва позволить себе дерзость задать ещё один вопрос? — наконец, произнёс он. Я снова поднял бровь. Какой, однако, интересный тип.

— Задавай, почему нет. Что-то подсказывает мне, что это будет интересно.

Он поклонился.

— Великий мастер, что вы думаете о глупости?

Хух. Он продолжает меня удивлять.

— Сложный и широкий вопрос — произнёс я. — И сильно зависящий от того, что ей считать. Глупость — это серьёзнейший порок, один из тяжелейших пожалуй, но… На мой взгляд, незнание — не есть глупость. Некоторые считают глупостью наивность, но и это не глупость, скорее всё то же незнание, или неполное знание. Истинная глупость — это неспособность делать верные выводы, даже обладая всеми необходимыми данными.

Я подумал секунду, и решил уточнить ещё немного.

— Есть ещё те, кто называют глупостью идеализм, но утверждающие так — сами глупцы. Если кто-то привержен своей мечте, своим идеалам, даже зная о их недостижимости, это не глупость. Это первый шаг к тому, чтобы сделать невозможное возможным.

Кто-то мог бы сказать, что это утверждение наивно, но я в него верил. Больше того, если я в этом ошибаюсь, то учитывая обстоятельства… Ну, по сути всё безнадёжно, и мы все всё равно обречены. Так что или я прав, или это не имеет значения.

— Незнание — можно поправить — продолжил я. — Наивность — проходит с жизненным опытом и приобретением знаний. Идеализм — не порок, а хрупкое сокровище, что или разрушается, или приводит к великим свершениям. А истинную глупость важно не путать с тем, что ей не является.

Краем глаза я заметил, что Сакура кивает каждому слову.

— Благодарю за дар мудрости и терпения — Керт в очередной раз низко поклонился. — То, чего я желаю, Великий мастер, это справедливость. Справедливость для всех.

Или его талант к актёрской игре превосходит способности Сакуры, или это неправильный разбойник.

Местный Робин Гуд, что ли?..

Не. Не Робин.

Я не мог полностью отбросить возможность того, что он превозмог талант Сакуры определять ложь (всё же его талант Адаптабельности может лежать и в этом направлении), но пока что решил положиться на презумпцию невиновности — и, очевидно, собрать проверяющую информацию, в том числе и из снов. В любом случае, его история была на самом деле далека от Робина; этот мститель был в местном стиле. Вкратце — некоему "молодому господину" приглянулась его сестра, но поскольку деревня, где они жили, была во владениях другого клана, он похитил её и сжёг деревню, изобразив нападение разбойников. Керт разоблачил инсценировку перед кланом-покровителем, но в итоге МГ отделался откупным, а самому Керту издевательски передал мешок с горстью монет и головой его сестры. Всё это, по идее, должно быть несложно проверить…

В любом случае, со своим главным обидчиком молодой разбойник уже расквитался, но оставалось достаточно тех, к кому у него были счёты, начиная с лично причастных к произошедшему.

Однако как он и сказал, и Сакура подтвердила, не это было его главной мотивацией. Не месть, а желание предотвратить подобное. Да уж, задачка масштабом как бы не больше моей…

Но та, которую я могу искренне уважать.

И да, приврал он просто потому, что правда с его точки зрения звучала чрезвычайно неубедительно, наивно, и глупо. Пожалуй, даже на Земле прозвучало бы так, а уж в этом мире…

— Хорошо. Пока что ты не мой ученик, но я оценю тебя глубже, и определюсь с твоей ролью — произнёс я, выслушав его рассказ.

Текущие способности кандидата в ученики были… Ограниченными, широкими, и бессистемными. Как и можно было понять по его таланту, Керт обладал великолепной способностью на лету схватывать основы, достаточно просто увидеть раз — даже не нужно объяснять, что и как — и адаптировать увиденное под себя, временами весьма неожиданным образом, вроде создания фантома, сочетая использование простенькой техники охлаждения для получения тумана и техники проекции изображения (которая опять же изначально не была предназначена для этого). Однако в плане "вглубь" его способности явно уступали моим остальным ученикам — опять же как и было отображено Системой в "качестве" таланта.

Нет, он на две головы, если не на три, превосходил