– Коут, меня воспитала мать, и я не буду убивать людей за идеи ордена. Я тоже считаю, что слепая вера в орден и оправдание всего, что мы делаем ради него, это неправильно.

– Нас осталось мало, и совет семи родов стремится поскорее закончить войну. Поэтому мы здесь. Ради мира и ордена мы убьём этих варваров, неспособных даже понять наши цели.

– Скажи, вождь, а кто-нибудь из нас хотя бы пробовал объяснить викингам цели ордена? Мама говорит, что надо снова, на совете, поставить вопрос о том, что добро и справедливость, эти ценности вселенной, выше интересов ордена и патриотизма. Нельзя воспитывать наших детей патриотами, готовыми убивать чужих детей ради интересов Молота.

– Ты заблуждаешься. Любое преступление, которое является таковым с точки зрения противника или внешнего нейтрального наблюдателя, нами оправдывается, если оно совершается в целях нашего государства, нашего ордена. Это наши древние принципы, и если надо, мы сегодня погибнем за них. Пора прекратить эту занудную песню. Приготовиться к битве! Короля брать живым! Мы представим совету Молота последнего короля викингов и закончим эту войну! – крикнул вождь рода Брасетов.

Ответом ему были крики ярости с обеих сторон.

Том повернулся к своим товарищам.

– Похоже, им там не до нас. Кто-нибудь из вас понял, о чём говорили ведьмы?

Харальд ответил:

– Я понял. Дядя Аскольд, там, в бою, я прошу вас защитить двоих из ведьм. Они самые молодые. Девушка и её брат. Я потом вам объясню, как это важно для короля и для меня…

– Ничего себе просьба! Защитить ведьм в бою? Парень, да они сожрут нас за ужином и не поморщатся! Как ты себе это представляешь?

Том вмешался в спор.

– Аскольд, парень прав, судя по тому, что я слышал, девчонка из Молота нам не враг. А её брат… надо попытаться взять его живым.

– Да ты что, Том? Нас бы не взяли живыми эти бестии. Шансов у Хелмана выйти из этой передряги не больше пяти против девяносто пяти у ведьм!

– Пять процентов, это ты даёшь без учёта нашего внезапного появления на стороне викингов?

– Ты прав, конечно. С нами шансов становится больше.

Том посмотрел на притихших ребят, крепко сжимавших мечи и глядевших на старших во все глаза.

– Скажи, Хаснельд, а если Один нам поможет, мы сможем одолеть наших врагов?

Глаза мальчика вспыхнули ледяным пламенем.

– Мы их разорвём! – во всё горло закричали трое викингов.

– Так что же мы сидим тут, в трюме?! – заорал в ответ Том, бешено вращая глазами, как и его собратья. – Что там вы орёте в драке, викинги!?

Он толкнул люк и внезапно вся четвёрка, на глазах изумлённых ведьм и наёмников, толкавшихся около правого борта, выскочила из трюма. На секунду замерев, все четверо, потрясая мечами, с оглушающим криком «Один!» бросились за борт. Те, кто через мгновение подбежали к левому борту, увидели лишь круги, сразу исчезнувшие в бушующих волнах северного моря.

* * *

Олаф, брат Хелмана, руководивший бойцами, готовыми броситься в драку на приближающийся борт «Единорога», увидел эту совершенно безумную сцену, когда четыре фигуры, выскочив из трюма, бросились в море, непрерывно что-то крича и размахивая мечами. Он ясно видел, что двое из этих безумцев были его племянниками, детьми короля. А один из нырнувших в волны показался похожим на Аскольда Рыжего. Но хотя и пели песни про этого славного викинга во всех городах и селениях, его не видели на Скальде уже многие годы. Олаф мотнул головой, отгоняя наваждение. Он повернулся к Хелману, и только и смог пробормотать: «Безумцы…» – затем он увидел, что король тоже что-то кричит ему и, показывая рукой на «Единорог», заорал, стараясь перекричать общий шум:

– Безумцы! Безумцы!

Хелман повернулся к одному из своих младших братьев.

– Хродгейр, я ничего не слышу, что там орёт твой брат Олаф?

Молодой викинг тоже смотрел на оравшего и размахивавшего рукой Олафа.

– Король, кажется, я понял. Он орёт «Безумцы»!

– Безумцы?.. Про кого он это орёт?

– Он показывает на вражеский драккар. Наверное, Олаф понял, что они безумцы, раз захватили наших детей, король.

Это был как раз тот момент, когда корабли медленно сближались друг с другом, подтягиваясь на крепких канатах, а команды готовились к смертельной схватке. Хелман вдруг понял, что Олаф, там, в общей сутолоке, командует рубить канаты и отталкиваться от «Единорога».

– Что там происходит?

Повернувшись к Хродгейру, король вдруг увидел, как из-за другого борта одновременно выглянули три мокрых головы, потом рядом появилась ещё одна. По бокам троицы Хелман сразу узнал улыбающиеся до ушей рожи своих детей, но в центре… Король трижды сильно сжал веки, но видение не пропадало. Среди троих, свирепо вращая глазами и размахивая синей бородой, был сам Рыжий Аскольд, собственной персоной, да ещё и в модной боевой раскраске берсерка. Хродгейр, который ещё не успел обернуться, с удивлением смотрел, как преобразилось лицо Хелмана. Король вдруг радостно заорал:

– Да! Олаф! Безумцы! Они безумцы! Скорее! Помогите им!

Благо ширина дракара была всего семь метров. Ребята вместе с Рыжим Аскольдом и Томом уже стояли среди викингов. Все вокруг кричали: «Засада!», «Ловушка!», «Молот Ведьм!».

* * *

Глава рода Коут Брасет, находясь со всеми ведьмами внутри надстройки, узнав о побеге пленников, сказал:

– Это уже не важно. Скоро корабли замкнут кольцо. Никто из пяти драккаров не должен уйти. Пленных не брать. Только короля! Мы начинаем бой.

* * *

Все викинги увидели, как с «Единорога», по широкой спирали, один за другим взмыли вверх семь ведьм, но только шесть из них бросились в атаку на драккар Хелмана, «Сверкающее Небо». Викинги сразу создали панцирь из щитов, накрыв им корабль от кормы до мачты. Из-под панциря раз в тридцать секунд выскакивала пятёрка викингов и давала бой трём ведьмам, спустившимся на переднюю палубу драккара. Три других бестии, под градом арбалетных выстрелов с соседних кораблей, атаковали викингов сверху.

Пятёрки викингов, сменяя друг друга, бросались на трёх своих заклятых врагов, но не всем удавалось вернуться обратно, под спасительные щиты панциря. Пять викингов остались лежать на палубе. Их враги, Коут, ещё один опытный боец Молота Стюр и молодой Молон, легко отбивая атаки, неизменно приносили урон нападающим своими мечами. Том попросил Аскольда организовать ему тёплую одежду.

– Пир, бери где хочешь, хоть с трупа стяни, но сделай мне сухую одежду. Не забудь, я тебе не викинг и после купания могу простудиться, а мне ещё надо сражаться без разогрева.

– Может, тебе немного бурбона выпить.

– Это тоже не помешает.

Переодеваясь в сухое, Том из-под панциря наблюдал за боем уже десятой пятёрки. Как опытный фехтовальщик, он отметил, что и викинги и Молот сражаются, по сути, в одной технике. Не очень хитрая, прямолинейная силовая манера боя. Молот побеждал потому, что ведьмы были намного сильнее. Преимущество в быстроте движений у бойцов Молота было ещё более заметно. Кроме того, они были почти неуязвимы. Точно попасть в малочисленные болевые или даже смертельные точки в такой ситуации было сложно. А сильные удары сабли по рукам и телу ведьмы отскакивали от них, не причиняя вреда. Том перешёл на зрение без спецтехники, недоступное обычному человеку. Кое-что полезное он увидел. Похоже, что запястья и внутренние сгибы локтей ведьмы всё же уязвимы. Удачно попав в это место, можно рассчитывать на выведение рук из строя.