– Если позволите, я закончу. Сначала для нас это была не война. Дело в том, что наша раса переходная между негуманоидной к гуманоидной. Мы давно уже исповедуем этические, культурные, гуманистические принципы гуманоидных цивилизаций. Но инстинкты иногда требуют выхода энергии, по-вашему, хорошей драки.

Молон посмотрел на отца. Хелман покивал головой.

– Это правильно. Без драки скучно.

– Вот. Именно от скуки наши молодые учёные стали заниматься таким спортивным развлечением. Они устраивали драки и целые битвы с воинственным местным населением. Разумеется, по строгим правилам честного боя. Запрещается применение технологий и любое оружие, недоступное викингам. А потом всё это переросло в ожесточённую войну, в которой есть единственный смысл. Смысл этот – сама война. Война ради войны, но разумеется, в свободное от научной работы время.

Том посмотрел на короля кланов.

– Знаешь, Хелман, с ними всё ясно. В них гены заиграли. Так эти астрономы, с этими разворотами времени, скоро обратно направятся в сторону негуманоидных принципов внутривидового общежития, но ты-то интеллигентный человек. Так?

– Так. Зачем спрашиваешь, Том? Это и так ясно.

– Я тебя очень прошу, Хелман. Давай закончим эту драку.

– Том, но как мы сможем прекратить войну с орденом? Мы всегда воевали. С кем же мы будем драться?

– Драться будете в кабаках, у вас же их хватает?

– Конечно, хватает, но что я скажу кланам? Почему мы должны прекратить войну с орденом? Это же слава, это доблесть, это самый близкий путь в Валгаллу! Да ведь викинги со всей Вселенной летают к нам, чтоб размять свои кулаки! Что я им всем скажу, Том?

– Скажешь правду!

– Правду?

– Да! Скажешь, что ни кланы, ни викинги не могут решать, начинать войну или заканчивать её. Никто, ни кланы, ни ты, Хелман Смелый, ни Бродди, ни Аскольд, ни берсерк Эйнар не могут прекратить войну! Даже легендарный Бьёрн Дален и то не мог бы сделать это.

Хелман спросил:

– Ты сейчас говоришь про короля северных фьордов Бьёрна Ледышку? Который пошёл на рыбалку и два месяца проплавал на оторвавшейся льдине?

– Да! Даже сам Бьёрн Ледышка не мог бы прекратить войну с орденом Молота.

– Но кто же тогда это сделает с нашей стороны, Том?

– Это может сделать только Один! Ты скажешь викингам правду, как она есть. Скажешь, что Один прекратил войну.

– А-а-a… Один. – Хелман в задумчивости потёр заросший густой бородой подбородок.

– А что, может, кто-то захочет пойти против решения Одина?

– Да нет, что ты, Том! Против Одина никто из наших не попрёт! Даже по пьянке. Просто грустно будет всем. Все как-то привыкли.

– Как привыкли, так и отвыкнут. Привычка, знаешь ли, страшная сила! А война?.. Вам нужна война? Ну так, как говорится, она есть у меня… Аскольд с ребятами уже отправился на неё.

Том повернулся к Молону.

– Так что? Ты со своей матерью, со своей семьёй за мир или со своим государством за смерть и кровь?

– Я не знаю…

– Не знаешь? Это уже хорошо! Летите к матери и передайте, что Один очень советует кланам прекратить войну с Молотом.

Хельга сказала брату:

– Ты свободен, передай всё маме. Я остаюсь с отцом. Если понадобится, то я буду сражаться за отца, за брата и за викингов!

Молон взлетел и исчез в ночи.

Хелман обнял девушку.

– Раз Один сказал, значит, будет мир! Мы закончим войну, если Совет ордена примет такое решение!

* * *

Хелман Смелый собрал в трюме викингов и сказал, что пришло послание от Одина. Завтра верховный бог всех викингов может принять решение о прекращении столетней войны. И как решит Один, так и будет. Он, Хелман Смелый, обещал от имени кланов выполнить любое решение Одина. А затем всем, кто не на вёслах, он приказал спать до утра и сам улёгся тут же, среди простых воинов.

Всю ночь Том, Харальд и Хельга проболтали на разные темы. Хельга пыталась научить ребят летать. Она говорила, что это просто, и объясняла механизм, как с помощью концентрации вызвать в теле внутренние энергии, способные вознести в небо любую массу, совершенно игнорируя силу гравитации. Теория Тому была понятна, но чего-то ему всё-таки не хватало, а вот Харальд через несколько минут уроков сначала смешно покувыркавшись, быстро освоился и уже сидел в воздухе, по-восточному скрестив ноги. Оказалось, кстати, что знаменитая броня тела бойцов Молота – это спецскафандр, который с детства в симбиозе живёт и растёт вместе со своим хозяином.

Время пролетело незаметно, и Том даже смог немного научиться создавать перед собой поле, закрывающее тело и создающее проекцию фона, которая даёт возможность исчезнуть для посторонних глаз.

– Эх, жалко, у нас мало времени для науки, тем более, что мы с тобой, Харальд, нежданно-негаданно встретили такую чудесную учительницу, – сказал молодой человек, смутив девушку.

Незаметно пришло время рассвета. Викинги уже были на ногах и во всеоружии. Туман начал рассеиваться. Том и новые друзья вышли из надстройки. На лицах моряков читалась тревога.

Хелман подошёл к Тому.

– Мы слышали какие-то звуки, похоже, нас выследили и нам не удастся прекратить войну. Драккаров ордена во много раз больше. Так что, возможно, мы сегодня же будем пить эль на пиру у Одина.

Хельга сказала:

– Я вижу. Впереди и сзади много драккаров. Отец, я буду с тобой.

Они не договорили. Последние клочки тумана ещё цеплялись за парус, но вокруг, примерно в километре от пяти кораблей викингов, угадывались хищные силуэты драккаров ордена.

– Их около сотни, – сказал Эйнар.

– Да, Эйнар. Сегодня тебе придётся выпить немного своей настойки. Смотри только, когда, как обычно, ты войдёшь в транс и заревёшь как медведь, не переруби нам мачту, как в прошлый раз.

Вокруг раздался дружный хохот. Скрываться уже не было смысла. Морские воины готовились к встрече с Валгаллой.

* * *

Командовал преследованием Коут Брасет. Неугасающая боль и обида за вчерашнее поражение жгли грудь этому воину ордена. Раненного в том же бою Стюра он отправил на резервном челноке на орбитальный комплекс. Сам Коут так же получил вызов на Совет ордена, но посчитал, что важнее расправиться с последним королём викингов, и остался на планете.

Коут, используя запрещённую на планете связь, дал команды на драккары и кольцо вокруг пяти сцепившихся бортами кораблей начало сжиматься.

Вдруг утреннее небо прорезала яркая огненная стрела и перед «Единорогом», на уровне головы рогатого ящера, венчавшего нос корабля, на котором стоял Коут, возникла небольшая платформа орбитального челнока. Створки раздвинулись, и Коут увидел Литу в сопровождении двух членов Совета.