Сейчас Эмилия насладилась бы более глубокими философскими и теологическими рассуждениями, но ей предстояло жестоко умереть. Ее беспокойство должно быть более практичным.

– Тогда не мог бы ты снять с меня цепи?

Только ты сама можешь спасти себя, миледи. Но я помогу, если ты позволишь.

Драконий глаз закрылся, и Эмилию поглотил взрыв видений. Она обнаружила, что смотрит на зеленые холмы и лазурное небо. В этих небесах в огромном количестве резвились драконы. Расседланные. Без всадника. Свободные. Она смотрела, как парочка спустилась на землю, где мужчина на коне поджидал их. Драконы расправили крылья, открыли рты и заговорили с человеком. Они говорили сверкающими голосами, похожими на пригоршню монет.

Драконы разговаривали. Эмилия едва могла в это поверить.

Полторы тысячи лет назад в этом мире появились драконы. Вместе с ними пришел рассвет порядка и хаоса.

– Да, – оцепенело произнесла Эмилия. Она знала, что великие древние семьи тщательно изучили остатки после давно остывшего вулканического извержения и в том пепле они обнаружили яркие, словно драгоценные камни, яйца. Она знала, что из этих яиц вылупились, и драконы появились на свет, но она никогда не подозревала, что эти существа могут говорить.

На протяжении веков пути человека и дракона были соседскими, но разделенными. До тех пор, пока Кассиус Оретани, повелитель хаоса, не восстал, чтобы подчинить себе другие Этрусские земли.

Да, Эмилия все это знала. Та картина перед ней растворилась, как будто ее стерли, и на ее месте возник новый образ.

Пять человек, две женщины и трое мужчин стояли перед огромным драконом. Они стояли на большой мраморной веранде, открытой летнему воздуху. Один из мужчин, одетый в голубую мантию, – Антоний Сабель, величайший предок Люциана, – подошел и встал перед драконом.

Этот дракон – Великий Дракон – был огромным существом, более пятнадцати метров в длину. Его чешуя была цвета полированной бронзы, глаза – цвета глубокой охры, а развернутые крылья, казалось, заслоняли само небо.

Антоний Сабель, которому вскоре предстояло стать первым этрусским императором, устроился на спине Великого Дракона. Остальные мужчины и женщины, правители остальных четырех великих домов (среди них Эмилия видела и своего предка, Марцелла Орона), дружно поклонились Антонию и Дракону.

Когда Оретани стал слишком опасен, – прошептал голос, – я приказал другим домам объединиться в одну армию, возглавляемую одним человеком. Я выбрал Антония своим всадником, потому что он был первым, кто спросил, как он может помочь своему народу, он один не искал власти. Я всегда считал, что кроткие лучше понимают человеческую природу, чем большинство великих людей.

Картина изменилась, и Эмилия увидела, как Антоний и Дракон взмыли в воздух, чтобы сразиться с Кассиусом Оретани. Эмилия мельком увидела знаменитого повелителя хаоса, молодого человека с длинными черными волосами и алым ртом, верхом на драконе чистейшей белизны.

На глазах у Эмилии Оретани получил удар мечом в живот. Он и его дракон спиралью полетели вниз.

Пять семей сражались с людьми Оретани до последнего. Они поймали их в ловушку на своей территории к западу, застывших в стазисе упорядоченными магосами на все времена. Когда битва была закончена, все мы согласились, что для блага мира власть хаоса должна быть ограничена.

– Если они ограничили хаос, то как я могу быть хаотиком? – Эмилия не могла оставить это без ответа.

Подумай о хаосе, как о воде, налитой в треснувший глиняный кувшин. Бо́льшая ее часть содержится внутри, но есть и утечки. Для всех нас также хорошо, что ваш хаотичный вид все еще существует… из-за того, что случилось потом.

Теперь Эмилия наблюдала за тем, как картина перешла к Антонию, другим лордам, леди и порядочникам в оранжевых одеждах, сгрудившихся вокруг стола. Они, казалось, спорили, сидя вокруг огромного павильона, а Великий Дракон и несколько других драконов наблюдали за ними, подергивая хвостами и расправляя крылья.

Мы, драконы, помогли создать связующее заклинание. Мы были глупы, предполагая, что не будет никаких последствий от блокировки половины всех магических способностей. И мы поплатились за это. Когда заклинание было создано и хаос рассеялся, то же самое произошло и с языками всех драконьих родов.

Эмилия смотрела, как Великий Дракон и остальные дернулись, словно пронзенные молнией. Они начали хлестать хвостами, кусать друг друга, рычать и взмывать в небо беспорядочной массой. Антоний и остальные были поражены и наблюдали за происходящим с явным ужасом.

– Тогда почему они не сняли заклинание? – спросила Эмилия. Она чувствовала себя так плохо, словно наблюдала за убийством.

Потому что, если кроткий человек получает власть, не развив предварительно сильного сердца, он может стать настоящим тираном.

Эмилия была вынуждена смотреть, как Антоний манит Великого Дракона вниз, как будто благородный зверь был собакой. Когда Дракон подчинился, тот, кто был спасителем порядка и жизней миллионов людей, первый император, погладил его, как животное. Антоний улыбнулся.

Эмилия больше не могла смотреть. Чернота снова нахлынула на нее, и она мысленно всхлипнула от облегчения.

– Значит, драконы – пленники? Включая Чару? – Эмилия почувствовала боль во всем теле, во всяком случае, то немногое, что она еще могла чувствовать. Чара, ее лучший компаньон, существо, которое она щекотала и целовала и чью чешую она расчесывала… неужели это создание – ее рабыня? Эта мысль едва не порвала тонкую нить ее рассудка.

Но ты, и только ты, Эмилия Орон, можешь освободить их. Освободи их и освободи себя. Сделаешь ли ты этот выбор?

– Что же мне делать? – Эмилия смутно осознавала, что больше не задается вопросом, как и почему произошло это безумное чудо. Возможно, Камилла, как бы чудовищна она ни была, была права в одном: логика – враг веры. Позже эта мысль покажется Эмилии тревожной, но сейчас она цеплялась за эту веру – свою единственную надежду.

Хаотичный всадник дракона должен разрушить заклинание. Любой хаотик может разрушить связующее заклинание, но только тот, чья душа связана с драконом, может разрушить именно это.

– Я не понимаю.

Подумайте о связи, как о большой невидимой цепи, протянутой через весь мир. Чтобы сделать цепь бесполезной, ты должна уничтожить только одно звено.

Эмилия поняла.

– Если я смогу разорвать связь с моим собственным драконом… – начала она.

Тогда заклинание разрушится в сознании каждого дракона, и хаос снова будет развязан.

Тут Эмилия остановилась. Она отдала бы свою жизнь, чтобы спасти Чару, но… то, что она сделает, никогда не будет прощено.

– Разве не лучше, если хаос никогда не вернется? Что если Оретани возвратится?