С этим Элвин спорить не решился, но крепко подозревал, что все не так просто.

Он взглянул вперед — эльфы уже растворились в лесу. Иркила сделала им знак поторопиться. Юноша ускорил шаг, удивляясь своему прекрасному самочувствию. Для человека, недавно получившего в грудь стрелу, да к тому же наверняка проклятую, он был просто как огурчик. Да, пожалуй, армейским хирургам есть чему поучиться у эльфов из Недремлющей стражи — хотя, по правде говоря, Элвин с трудом представлял себе человеческого доктора, врачующего раны листьями и мхом.

— А потом, — продолжал Йимт, размеренно шагая вперед и поправляя одной рукой повязку под кивером, — я так думаю, она ко мне того… малость неравнодушна. Слыхал, как она меня назвала — Весенний Ветерок?

Надо отдать Элвину должное: он кивнул и ничего не сказал. Стоило ли растолковывать Йимту, что эльфийка мягко, но недвусмысленно намекнула, что он трепло?

Обычно из трупов деревья не растут.

Пятеро солдат тридцать пятого пехотного полка валялись внутри и снаружи глинобитной хижины, служившей заставой на западном берегу реки, пересекавшей дорогу на Луугут-Йор. И из каждого торчало черное деревце. До сих пор подобные деревья Конова видел только на большом, очень большом расстоянии.

День клонился к вечеру, до деревни и крошечного форта «Железным эльфам» оставалось два часа хорошего ходу, но майор подозревал, что, окажись они даже в двух минутах ходьбы оттуда, это ничего бы не изменило. Луугут-Йор превратился в лес смерти.

В небе клубились грозовые тучи, но пока солнце изо всех сил старалось спалить все, насколько хватало глаз. Трупы воняли невыносимо. Однако, как ни удивительно, ни единой мухи возле них не вилось.

Конова наклонился с седла. Деревья источали темный ихор, стекавший по обезображенным телам и капавший с листьев цвета стали.

— Что это? — спросил Лориан, опустившись на колени рядом с одним из мертвых солдат и протянув руку в перчатке к черному деревцу, растущему у него из груди.

— Новый лес. Ее лес, — ответил Конова.

Рука Лориана замерла, не коснувшись дерева.

— Так, значит, за всем этим действительно стоит Темная Владычица, — сказал он, подняв глаза на Конову и его изуродованное ухо.

Конова не обратил внимания на этот взгляд. Он сбросил с ног стремена и спрыгнул с Цвиндарры. Повод он закинул на шею коня, похлопал животное по холке и велел стоять смирно. А сам подошел к Лориану, осматривавшему труп.

Это был капрал. Серебряные полоски на рукаве виднелись подслоем грязи — и крови, — покрывавшим мундир. Конова присел на корточки рядом с телом, ругнувшись про себя на колено, так и норовившее подломиться.

— Это сарка-хар, — сказал майор, сразу узнав корявый, перекрученный ствол, — кровавое дерево.

Отец не раз рассказывал ему про Лес на Горе и гнусную магию, породившую питающиеся чужой жизнью деревья.

— Как вы думаете, с разведчиками произошло то же самое? — спросил Лориан, высказав вслух опасения, нараставшие в душе Коновы с тех пор, как жуткое зрелище предстало их глазам.

— Если бы они пошли вдоль реки и подверглись нападению, мы бы увидели это. — Он указал на дерево. — Либо они где-то впереди, либо выбрали другую дорогу. Гном хитрюга, каких мало, и я бы не сбрасывал их со счетов.

Но в глубине души Конова сомневался, удастся ли хитроумному Аркгорну спасти своих солдат от подобной участи.

— Это я их выбрал. — Лориан резко поднялся. Голос у него дрожал. — Я обрек их на такую гибель.

— Вам доводилось участвовать в битвах. Вы отдавали приказы и видели, как гибнут люди.

— Но не так же! Что с ними происходит?!

Конова пристальнее вгляделся в труп капрала. Крупная жила на шее у покойника медленно пульсировала, словно сердце по-прежнему билось. Но эльф знал, что происходит на самом деле.

— Дерево питается кровью жертвы и растет, пока не высосет все до дна. Поглощает ли оно также и душу, я не знаю.

Этого Лориан не выдержал.

— Душу?! Это надо прекратить!

Сержант рванулся вперед с намерением выдернуть молодой росток, но Конова перехватил его руку и удержал. Когда Лориан отступил назад, эльф отпустил его и сам обеими руками ухватился за ствол. Холодный ихор заструился по пальцам — и все полуночные кошмары, все жуткие байки, которые они с приятелями рассказывали друг другу по ночам в детстве, хлынули в его жилы. А следом пришел гнев.

Конова словно наяву заново увидел, как новорожденные волчьи дубы отвергают его, и сильнее стиснул деревце. Желудь, носимый им на груди, налился ледяной яростью, наполнив тело сверхъестественной силой. Неумолчный гомон жизни растворился, его место заняли стенания мертвого солдата и ненасытный голод деревца. Оба почуяли его присутствие и обратились к нему, каждый со своей нуждой. Конова крякнул — и вырвал дерево с корнем. Тело обмякло, точно марионетка, у которой обрезали нитки. Черные земляные комья повисли на корнях, тщетно извивавшихся, ища, куда бы впиться. Трупная вонь сделалась невыносимой. Голоса в голове зазвучали громче, и холодное пламя внутри разгорелось с новой силой.

Конова стиснул ствол — и направил ледяное пламя в деревце. Стоны солдата затихли: деревце вбирало жгучий холод, точно губка, но вскоре в его листве заблестел иней, и дерево тоже разразилось воплями. Бело-голубое пламя плясало вдоль ствола, перепрыгивая с ветки на ветку, пожирая его.

Когда от деревца осталась лишь горстка пепла, Конова бросил его на землю, задыхаясь и ловя ртом воздух. Он взглянул на свои руки. Ихор выгорел дотла, оставив их немыслимо чистыми. Голоса умолкли, и пустота вновь заполнилась бесконечным бормотанием жизни.

— Майор, с вами все в порядке? — Лориан положил руку ему на плечо и тут же с воплем отдернул: перчатка поседела от инея.

Конова перевел дух и поднял взгляд.

— Да, в порядке. Подозреваю, на нем все-таки лежало проклятие, — солгал он, взглянув на кучку пепла.

Снова навалилась летняя жара, и он утер лоб рукавом.

— Но что произошло? Что это означает? — спросил Лориан, не отрывавший глаз от дымящегося пепла.

— Ничего особенно важного! — крикнул в ответ принц.

Он легким галопом подъехал к ним и осадил жеребца, жестко передернув повод. Испуганный конь загарцевал. Он никак не желал успокаиваться, нервно косил глазом, и принцу приходилось изо всех сил натягивать узду, дабы удержать скакуна на месте.

— Я не потерплю, чтобы солдаты империи шарахались от подобных зрелищ, точно безмозглые лошади! — Он огрел коня поводом между ушами. — Этих людей убили бунтовщики. Возможно, тут действительно замешано какое-то колдовство, однако оно второстепенно и не играет роли. Потрудитесь донести это до своих подчиненных. Наша основная цель — Звезда!

И принц оглянулся назад, на приближающуюся колонну пехоты.