Большинство брешей было заткнуто вовремя подоспевшими резервами римлян. Прорвавшиеся фракийцы либо уже валялись мертвыми в грязи, либо дорого продавали свою жизнь, сбившись в небольшие очаги сопротивления. О сдаче в плен речь не шла, враги дрались, чтобы убить или быть убитыми.

В нескольких местах ближе к воротам еще горели пожары, подпитываемые мехами с маслом, которые фракийцы бросали в огонь. Пламя выхватывало из темноты огромную конструкцию, похожую по форме на палатку, которую сотни крошечных фигур с трудом влекли к воротам.

– У них таран, – сказал Фауст, подходя к Веспасиану. – Лучше нам поторопиться.

– Мы на месте, – ответил молодой трибун, ныряя за стену и нахлобучивая шлем. – До ближайших сражающихся по меньшей мере полторы сотни шагов. Заведи веревки за верхушки бревен частокола и дай команду подкопать их снизу. Покончив с этим, пусть солдаты разберут настил – доски пригодятся им как мостки через ров.

– Есть, командир! – Фауст повернулся.

– Центурион, прикажи людям не высовывать голов. Ни к чему, чтобы враги узнали о нашем здесь присутствии.

– Ясное дело, мы же не хотим испортить им сюрприз! – Старый вояка ухмыльнулся и затопал вниз.

Легионеры первой и второй когорт принялись за работу с огоньком, предвкушая неожиданную атаку в охват линии фракийцев. Через четверть часа веревочные петли были заведены за верхушку каждого бревна на протяжении шестидесятифутового участка стены, а дощатые настилы были разобраны.

Веспасиан поскакал с докладом к Помпонию, которого нашел во главе пары центурий восьмой когорты. Легат живой стеной латал последнюю проделанную фракийцами брешь. Метальные орудия варваров собирали дань с обороняющихся, которые с трудом выстроили «черепаху» на неровном грунте. Многочисленные тела римлян устилали землю, а раненые несли весть об убийственной меткости фракийских стрелков и пращников, ведших стрельбу с каких-нибудь тридцати шагов.

– К фланговой атаке все готово, командир, – проорал Веспасиан.

– И очень вовремя, чтоб мне провалиться! – На лице Помпония отразилось облегчение. – Эти ублюдки отказываются отступать, не будучи убиты, поэтому надо оказать им эту честь, пока они не покосили всех наших парней. Доложи Поппею, он у главных ворот, потом присоединяйся ко мне на фланге.

– Есть! – Юноша вскинул руку в салюте и тронул коня.

Ворота сотрясались от равномерных ударов окованного железом тарана. Напротив них застыли четыре когорты, готовые к вылазке. Поппей приказал всем лучникам-ауксилиариям рассыпаться по парапету в расчете выбить воинов, управляющих тараном, и как можно больше из тех, кто сосредоточился близ него в расчете ворваться внутрь, как только ворота рухнут. Веспасиан прокладывал путь мимо шеренги лучников, направляясь к полководцу, который, вопреки миниатюрному росту, был прекрасно заметен благодаря шлему с высоким плюмажем. Лучники посылали во врага залп за залпом, и фракийцы стали подаваться под этим смертоносным градом. Зато укрытый навесом из плотных шкур таран обеспечивал надежное прикрытие находившимся внутри. Стенобитное орудие методично продолжало свою работу. С каждым ударом ворота кренились все сильнее, а настил под ногами у Веспасиана подпрыгивал.

– Когда вечером этот ублюдок-жрец покидал крепость, то уже знал, что у них есть таран, – гневно бросил Поппей подошедшему Веспасиану. – Но ничего не сказал. Отрежу этой дряни язык, когда найду. Надеюсь, трибун, ты принес добрые вести?

– Да, командир. Правый фланг готов к атаке.

Юноша отпрянул, когда под ноги ему упал захлебывающийся кровью лучник, из шеи которого торчала стрела. Поппей скинул несчастного вниз.

– Отлично. Возвращайся на позиции и передай Помпонию, что как только наши стрелки заставят ублюдков отойти достаточно далеко, мы выходим и делаем с ними то, что они собирались сотворить с нами. Варвары меньше всего ожидают, что ворота, которые им так хочется взломать, распахнутся сами.

Он потер руки, потом обратился к лучникам с призывом стрелять чаще, не обращая ни малейшего внимания на летящий в ответ град стрел и камней. Вопреки предательству Поппея, Веспасиан не мог не восхититься его хладнокровием в минуту опасности. Прятаться в тылу и посылать людей на смерть было не в его правилах – Поппей шел впереди, как положено всякому римскому военачальнику, ожидающему, что солдаты будут сражаться и погибать ради него.

Веспасиан вскинул руку в салюте, так и оставшимся незамеченным, повернулся и быстро зашагал по мосткам, стараясь хранить среди суматохи битвы такое же спокойное мужество, какое наблюдал у Поппея.

Солдаты первой и второй когорт стояли наготове. Очередная вспышка молнии, разорвавшая небо, на миг обратила отполированные до блеска доспехи в золото, пробежав по рядам мириадами искр. Дождевые капли ручьями сбегали по шлемам легионеров, затекая под панцири, заставляя дрожать от холода в ожидании атаки. Вопреки не лучшей погоде, настроение у воинов было приподнятым. Они весело откликались на подбадривающие выкрики центурионов, прохаживающихся вдоль шеренг. Проверяя оружие солдат, офицеры хвалили их храбрость и напоминали о прежних битвах и подвигах, совершенных вместе.

Прямо за стеной расположилась центурия, легионеры которой, сжимая в руках веревки, ждали приказа обрушить бревна. За ней солдаты другой центурии готовились перекинуть через ров доски из разобранных мостков. Одинокий часовой на парапете наблюдал за главными воротами, которые были хорошо различимы благодаря полыхающим рядом с ними пожарам. В его задачу входило дать знать, когда силы Поппея пойдут на вылазку.

Веспасиан занял место рядом с Помпонием в первой шеренге ведущей центурии. Где-то справа смутно угадывалось присутствие конницы Пета. Готовясь убивать без жалости и колебания, юноша чувствовал, как по жилам его растекается адреналин. Он поразмял руку со щитом, чтобы не затекала, и в который раз проверил, свободно ли выходит из ножен гладий.

– Когда все начнется, надо торопиться, – в третий или четвертый раз напомнил ему легат. – Но не настолько, чтобы спотыкаться о каждую корягу.

Веспасиан посмотрел на командира, который был лет на тридцать старше него, и почувствовал облегчение – по выражению жирного лица Помпония становилось ясно, что напряженное ожидание сказывается на нем не с меньшей силой.

– Вылазка началась! – раздался сверху голос дозорного.

Помпоний посмотрел на Фауста.

– Командуй, центурион.

– Приготовиться, ребята! – проревел тот.

Веревки натянулись.

– На счет «три» тяните так, как стягивали бы нубийца со своей матери. Раз, два, три!

Поддаваясь одновременному рывку, шестьдесят футов стены рухнули как единое целое. Солдаты продолжали тянуть, растаскивая бревна с пути наступления легионеров. Когда центурия с досками ринулась в пролом, Помпоний отдал приказ выступать. Корну хрипло пропел сигнал, и когорты припустили рысцой по изрытой лунками от бревен частокола земле, потом далее, по наведенным через ров мосткам.