картин написал по следам своей службы.

— Тебе нравятся батальные картины? — удивился я. — Ты же девушка, у тебя в приоритете кошечки, собачки, цветы и наряды…

И получил легкий тычок кулачком по плечу. Вот же чертовка!

— Когда увидишь — сам офигеешь, — совсем не по-княжески откликнулась Вероника. — С такой фотографической точностью выписана каждая деталь, словно вживлена в полотно. Мне нравится. Впрочем, если у тебя нет желания — одна схожу или подруг позову.

— Пойду! — торопливо произнес я. — Давай в субботу! А то в воскресенье у нас тренировка будет на стадионе лицея.

— О, а мне можно будет заглянуть?

— Пожалуйста, мы можем на моей машине поехать. Куан отвезет.

— Сам не думаешь водить?

— Зимой пойду права получать, сейчас просто некогда, — признался я, прикидывая, что весной нагрузка будет запредельной. Если мы пройдем отборочное сито боев, то Артур нас замучает своими тренировками. — А ты водишь?

— У меня есть «Спектра», — призналась Вероника, — но она осталась пока в Ельце. Когда купим дом, охрана ее перегонит сюда. Да, кстати, хочу предупредить, что папа уже нашел подходящий особняк. Так что скоро я отсюда уеду.

— И где будешь жить? — расстроился я.

— Точно не знаю, папа говорил, где-то неподалеку от Зарядья, — княжна убрала со щеки прядь растрепавшихся от бега волос. — Поближе к работе. Требование такое.

Я промолчал и стал понемногу увеличивать темп. Вероника не отставала, но оставшийся круг мы уже не разговаривали, сосредоточившись на дыхании. Возле северных ворот остановились.

— Ну все, встретимся в лицее, — отдышавшись, она махнула рукой и в сопровождении охранников пошла к внедорожнику, стоявшему неподалеку от входа.

Я побежал обратно, признаваясь себе, что огорчен подобным поворотом дела. Вероника… Она была какой-то другой, совершенно не похожей на московских боярышень-аристократок. Ее провинциальная простота подходила мне гораздо больше. Может, из-за того, что я сам еще не чувствовал себя столичным мажором, не привык к другому образу жизни, не поймал нужный ритм, в конце концов? Как был настороженным одиночкой, так им и остался. Зато вокруг меня взрослые выстроили невидимый забор, через который разрешается выглянуть, но уже под присмотром. Княжна Елецкая стояла по другую сторону его, но меня тянуло именно к ней, а не к Светке Булгаковой или той же Нине Захарьиной.

Да, понятно же, что мои эмоции и рассуждения далеки от серьезных и судьбоносных метаний взрослых; руководствуюсь лишь простыми образами и понятиями. Но мне позволительно. Рядом нет родичей, некому подсказать, направить в нужном направлении. Приходится самому ощупывать дорогу в густом сером тумане неизвестности. Но это сугубо моя позиция — быть независимым и жить подальше от семьи. Поэтому нечего жаловаться.

Я мотнул головой. Совершенно не о том думаю. Сейчас приду домой, Куан начнет проверять концентрацию Силы. Провалю задание — буду весь вечер в «палестре» потом обливаться.

Парочку странных типов я заметил, когда уже находился неподалеку от дома; я всегда бегал не по тротуару, а старался проскочить между двумя жилыми корпусами, образующими букву «г», срезая несколько десятков метров. Парни в одинаковых джинсах и черных кожаных куртках сидели на скамейке детской площадки. Один из них, белобрысый крепыш в солнечных очках, небрежно закинув ногу на ногу, проследил за траекторией моего движения и что-то сказал соседу — долговязому и нескладному парню лет восемнадцати.

Они были точно не из Конторы. Куан недавно показал двух агентов, присматривающих за мной. Абсолютно невзрачные лица, середнячки с незапоминающимися лицами, без каких-либо примет во внешности. А этих людей с приметной внешностью я вижу впервые. Вспомнился разговор с Лидией насчет скаутов, отслеживающих тренировки чужих команд. Если есть наблюдатели, почему бы не быть и «ликвидаторам»? С момента жеребьевки прошло несколько дней, скаутские команды наших соперников уже могли приехать в столицу и начать охоту на сильных пилотов. Интересно, а у нашего лицея есть подобная команда? Вадбольский наверняка знает больше, чем показывает нам. Но почему именно он, а не тот же Долгоруков? У второго серьезные силы за спиной стоят, ему доверия больше, чем Артуру.

Зашел в подъезд и спросил у дяди Стефана, не появлялся ли кто неизвестный, не спрашивал меня? Бывший военный ухмыльнулся в усы, припоминая, видать, посещения разнообразного люда к неугомонному молодому жильцу, и вдруг огорошил:

— Крутились тут двое возле дома, туда-сюда курсировали как ищейки, вынюхивали что-то. Я через двери их хорошо разглядел.

Мне пришлось описать внешность незнакомцев, увиденных мною возле соседних домов, и Стефан подтвердил, что это именно они и были. Паранойя заметно повысилась. Неспроста ребятки заявились, ох, неспроста.

Бояться мне их нужно едва ли. Справлюсь. Ожидать нападения, если таковое планируется, стоит только во время движения в парк. В других местах им ничего не светит. Много народу, кругом камеры. Не идиоты же они, в самом-то деле!

Защита от магии дает неплохой шанс. Это как сильный козырь в рукаве. Несомненно, на меня начнут воздействовать магоформами, и пока разберутся в своих проблемах, будут показательно наказаны. Другой вопрос: насколько они сильны в магии? Скорее всего, привлекают слабосилков-дворян, слуг, свитских. Чтобы потом не жалко их скормить.

Неужели казанцы или другие команды до такой степени стремятся стать победителями какой-то «Пурпурной Звезды», что готовы идти на преступление? Глупость же!

Я заскочил домой и был сразу же загнан в «палестру». Куан в спортивных штанах и в майке заставил меня сесть в позу Будды и прогонять энергию по всем активированным каналам. Войдя в легкий транс, я обратился внутренним взором к этим самым каналам, пульсирующим в такт с моим сердцем, и похожим на разветвленную сеть дорог или речных артерий. Их было восемь, и все они выходили из солнечного сплетения, уходя вверх и вниз. Алые, зеленые, желтые, коричневые и золотистые жгутики жили своей жизнью, насыщая организм невидимой для простого глаза энергией.

Скорее, я почувствовал, чем услышал приказ наставника сбрасывать накопленную за утро Силу. Налившиеся мощью руки и ноги, плечи и грудь едва не разорвали меня пополам, но я осторожно развеял излишки по «палестре», а остатки швырнул в макивару, едва не вылетевшую из крепления.

— Не балуй, — Куан дал легкий подзатыльник, когда убедился, что я полностью «разряжен». — Сказано было стравить Силу, а не бравировать ею.

— Все понял, наставник, больше не буду, — покаянно ответил я, вскакивая на ноги. — У меня получилось?

— Опиши, что видел, свои ощущения, — потребовал Куан.

Я подробно, как только мог, рассказал о жгутиках, о тонких ручейках, вьющихся по всему телу и охватывающих все органы — и все это время он слушал внимательно, прикрыв глаза.

— Собирайся в школу, — сказал наставник, когда я