– Дышится-то как, – заметил Саркисян.

– Умели строить, – откликнулся Лева.

Мощные фонари шарили по стенам, по кирпичному полу, но ничего интересного пока не было обнаружено. Создавалось впечатление, будто ход незначительно понижался.

Шли медленно, внимательно вглядываясь под ноги. Тарасова охватило такое чувство, какое бывало в детстве, когда лазил с мальчишками по чердакам и подвалам домов. Чувство жутковатое и сладкое одновременно. Вот-вот наткнется он на что-то необычное, страшное. И не было для него развлечения более привлекательного, чем эти поиски неизвестно чего.

Внезапно впереди раздался сухой дробный звук, словно по полу покатилось что-то жесткое и полое.

– О! – воскликнул Саркисян. Он поднял с земли желтый человеческий череп. Мертвая голова саркастически скалилась прямо в лица исследователей, обступивших Саркисяна.

– Вот и первая находка, – задумчиво заметил ученый.

– И весьма зловещая, – в тон ему добавил Лева.

Тарасов тоже глянул на череп, но особого впечатления он на него не произвел.

– А где остальные части скелета? – спросил Тарасов, светя себе под ноги фонарем.

– Других не наблюдается, – сказал Кулик, – видимо, владелец потерял голову, не заметив этого.

– Череп старый, – заметил Саркисян, – принадлежал человеку преклонных лет, видимо, мужчине.

Он положил находку в бумажный пакет, и все двинулись дальше. Хотя череп не произвел на Тарасова впечатления, однако зловещая находка еще больше усилила ощущение таинственности и необычности происходящего.

– Мы прошли примерно метров триста, – сообщил Лева.

– Ну и?.. – спросил Тарасов.

– Довольно много, – заключил Лева.

– А вы наблюдательны, – ехидно заметил Кулик.

В это мгновение произошло какое-то неуловимое движение, казалось, свод хода беззвучно содрогнулся.

Все остановились.

– Однако, – произнес Саркисян, – не случилось бы обвала.

И тут же, вслед за его словами, свод содрогнулся вновь, на этот раз явственно. Сразу стало пыльно и душно. Тарасов, оказавшийся в такой переделке первый раз, растерялся, не зная, что предпринять.

– Спокойно, спокойно, – раздался голос Саркисяна.

Лучи фонарей уперлись в свод. Тот, казалось, раскачивался под чьими-то могучими ударами. По подземелью прошел гул. Тарасов инстинктивно присел у стены, постаравшись попрочнее вжаться в нее. Позади раздался грохот. Свод подземного хода рушился.

– Все! – решил майор. Он приготовился к самому худшему. В эту минуту он забыл, что рядом люди. Огромное, никогда не испытанное одиночество затопило его. Не было ни страха, ни отчаяния, только одиночество, заполнившее каждую клеточку организма. Грохот не прекращался. Кирпичи падали совсем рядом с ним. И тут он почувствовал, что его крепко держат за руку, рука, сжимающая его ладонь, была горячая и потная, но пожатие было крепким и уверенным.

«Иван, – догадался Тарасов. – Не так страшно умирать», – пронеслось в голове.

Грохот обвала внезапно прекратился. Наступила мертвая тишина, и только звук падения одинокого кирпича изредка нарушал ее. От пыли трудно было дышать, глаза щипало. Было совершенно темно, в момент обвала все почему-то разом потушили фонари. Минут пять сохраняли молчание, наконец тишину нарушил Саркисян.

– Вроде кончилось, – невозмутимо произнес он, – не двигаться.

Пыль постепенно улеглась. Дышать стало легче.

– Итак, что же будем делать дальше? – вопросительно произнес майор.

– Мне кажется, – откликнулся Саркисян, – нужно продолжить наш поход. За это время завал разберут, не сидеть же в ожидании у стенки.

– А если свод рухнет в другом месте? – вступил в разговор Кулик. – Скажем, впереди нас, а то и прямо на головы.

– Такая возможность не исключена, – подтвердил Саркисян. Он включил свой фонарь и посветил в сторону завала. Луч света выхватил из тьмы груды кирпича и земли, полностью загораживающие проход.

– Свод казался таким прочным, – удивленно сказал Лева.

– Думается, – заметил Саркисян, – здесь не обошлось без чьей-то помощи.

– В таком случае, – продолжил Лева, – не лучше ли оставаться на месте и ждать, пока нас откопают.

– Вот и оставайся, – сказал Саркисян. И Тарасов с удивлением уловил в его тоне властные нотки.

– Вы меня не так поняли, Возген Арамович, – стал оправдываться Лева.

– Я думаю, – начал Саркисян, не обращая на Леву внимания, – что в задачу противоборствующих нам сил не входит наше уничтожение, во всяком случае, сейчас. Если выразиться образно, то этот обвал напоминает мне угрожающее шипение змеи. Но это не значит, что змея должна обязательно перейти к атаке. Лев Борисович может подождать здесь, а если кто-то желает к нему присоединиться, то ради бога.

– Возген Арамович!.. – взмолился Лева.

Тот молча двинулся вперед. За ним последовали остальные. Идти стали еще медленнее, тщательно светили фонарями под ноги, внимательно осматривали свод, однако все было спокойно. Узкий ход внезапно вывел в большой сводчатый зал. Все остановились.

– Куда-то мы, во всяком случае, пришли, – удовлетворенно констатировал Саркисян. Они осмотрелись, насколько позволял свет фонарей. Зал был довольно большой и совершенно пустой, только на противоположной стороне его виднелась небольшая железная дверь.

– Интересно, для чего служило это помещение? – осматриваясь, произнес Кулик.

– Возможно, какое-то культовое назначение, – задумчиво ответил Саркисян, – тайная молельня или что-то в этом роде. Обратите внимание на ниши в стенах, напоминает огромный склеп, только пустой.

В сознании Тарасова что-то щелкнуло, и он на минуту закрыл глаза. В памяти всплыл давешний сон. Подземелье как две капли воды походило на то из сна, только не было мертвецов. Лева, видимо, хотевший реабилитировать себя в глазах начальства и показать, что он не трус, почти бегом рванулся к железной двери.

– Погоди, Лева! – крикнул Саркисян, но было поздно, дверь удивительно легко растворилась. Лева вскрикнул и отпрянул. На пороге стоял мертвец. Лучи фонарей уперлись в его оскаленное пергаментное лицо, в сверкающие стеклянным блеском остановившиеся глаза. На заскорузлых лохмотьях виднелись покрытые зеленым налетом медные пуговицы. Видимо, некогда он был одет в военный мундир. Мертвец не шевелился и, казалось, смотрел на непрошеных гостей.

– Ну вот, – спокойно заключил Саркисян, – перед нами идеальный образец так называемого «зомби», «кадавра» и т. д., проще говоря, это биоробот. Посмотрим, на что он способен.

Испуганный Лева отбежал к остальной группе. Тарасов и Кулик восприняли происходящее довольно спокойно. Тем более что с подобным они уже сталкивались. Откровенно говоря, на Тарасова значительно большее впечатление произвел обвал. Вот тогда действительно было страшно, а это чучело вызывает почти что улыбку.