Ртищев сам в августе 1812 года приехал на границу. Увы, там наместника ждало полное разочарование.

Фактически вместо персов на переговорах пришлось иметь дело с английским посольством, которое вскоре прибыло на Аракс в полном составе: сам посол Гор Оусли, помощник посла Харви Джоунс и секретарь посольства Роберт Гордон. Разумеется, рядом был и генерал Джон Малкольм (отпустивший себе огромные усы, чтобы больше походить на перса) со своими офицерами.

Надо ли говорить, что миролюбие и уступчивость Ртищева были немедленно истолкованы англичанами как слабость, после чего принц, по их совету, сделался надменным, снова требуя Карабахского, Ширванского и Шекинского ханств, а также уступки Баку, Кубы, Дербента, Елизаветполя и Шурагеля и переноса русской границы на Терек!

– Неужели он не понимает, что мы на такие условия никогда не пойдем! – возмущенно высказывал Ртищев приехавшему к нему Котляревскому.

– Разумеется, понимает! – усмехнулся тот.

– Почему же тогда выставляет столь невыполнимые условия! – приподнял бровь наместник.

– А потому, что у него за спиной тридцать тысяч солдат, а у нас едва четыре!

– Это мне понятно! – махнул рукой Ртищев. – Что предлагаете вы?

– Считаю, что в данной ситуации медлительность опасна смертельно. Поэтому предлагаю закончить всякие переговоры и атаковать персов, причем чем скорее, тем лучше!

– С нашими четырьмя тысячами атаковать тридцать тысяч? – поразился Ртищев. – Да в своем ли вы уме?

– О, я в полном уме и твердо верю в победу, – зло ответил Котляревский.

Ртищев некоторое время молчал, думая о чем-то своем. Потом вздохнул:

– А, впрочем, умного учить, только портить. Так что предоставляю вам, Петр Степанович, полную свободу действий!

На следующий день примчался взмыленный курьер с известием, что в Кахетии начался очередной бунт, и Ртищев заторопился в Тифлис.

На прощание он еще раз напомнил Котляревскому, чтобы тот руководствовался только своим опытом и трезвым расчетом. На том и расстались.

Глава седьмая

Едва коляска с наместником и казачьим конвоем скрылась за первым поворотом, Котляревский приказал собрать в штабной палатке всех офицеров.

– Господа! Приказываю срочно готовиться к выступлению!

Прибывшие сразу оживились.

– А куда направимся? – поинтересовался храбрый подполковник Ушаков.

– Разумеется, бить персов, конкретнее пока ничего не скажу! Сразу же оговорюсь, что приказа наместника на поход у меня нет. Буду действовать под свою личную ответственность! Кто не желает идти со мной, неволить не стану!

Но желающих оставить любимого командира среди офицеров не нашлось. Наоборот, известие о скором походе взбодрило всех.

– Давно мы что-то Аббаса-Мирзу не бивали, пора уже и напомнить! – переговаривались офицеры.

Солдаты, прислушиваясь к ним, тоже повеселели:

– Видать, скоро снова персов колоть будем, надо штыки точить!

В те дни солдаты кавказских полков с энтузиазмом распевали необыкновенно популярную тогда в русской армии песню «Мальбрук в поход собрался», переделанную на солдатский лад. Песню сочинили в полках западных армий. Оттуда она попала в Астрахань, а уже затем и на Кавказ. И не беда, что в песне говорилось о печальной судьбе никому не ведомого английского генерала, всем было ясно, судьба английского генерала (именно английского, а не французского!) Мальбрука – это судьба любого, кто пойдет против России, погибнуть даже не в сражении, а со страху «смертию поносной». Кого-то из читателей слова песни, наверное, могут покоробить, но, как говорится, из настоящей солдатской песни слов не выкинешь:

Мальбрук в поход собрался,

Нажрался кислых щей,

В походе обоср. лся

И умер в тот же день.

Жена его Елена

Сидела на горшке

И жалобно перд. ла,

Как пушка на войне.

Четыре генерала

Его штаны несли.

И двадцать три капрала

дерьмо из них трясли.

Его похоронили,

Где раньше был сортир.

В могилу положили

Обоср…ный мундир.

Услышав песню, Котляревский оценил ее юмор:

– Пусть и скабрезно, но уж очень точно подмечено! «Англичанка» ведь, действительно, всегда вокруг себя гадит! К тому же Мальбрук весьма схож с Малкольмом. Надеюсь, и судьба у обоих будет едина!

– Хорошо, чтобы сие услышали сидящие нынче за Араксом господа бриты! – усмехнулся подполковник Ушаков.

– Поймаем, напоем мотивчик! – ответил Котляревский.

Перед самым выступлением генерал-майор приказал собрать весь отряд. Его речь перед офицерами и солдатами была предельно краткой и ясной:

– Братцы! Нам должно идти за Аракс и разбить персиян. Их на одного десять, но храбрый из вас стоит десяти, а чем более врагов, тем славнее победа. Идем, братцы, и разобьем!

«Братцы» ответили любимому командиру дружным «ура».

В тот же день Котляревский написал два письменных документа: диспозицию на поход и распоряжение в случае своей смерти. Наступало время решающих битв затянувшейся русско-персидской войны. Наступал звездный час Петра Котляревского…

* * *

19 октября 1812 года генерал-майор Котляревский во главе четырехтысячного отряда при шести орудиях скрытно двинулся к Араксу. В состав отряда Котляревского вошли батальоны Севастопольского пехотного, Грузинского гренадерского и его родного 17‑го егерского полков, а также казачьи сотни донских полков атаманов Попова и Краснова. Аракс форсировали в ночь на 19 октября в пятнадцати верстах выше Асландузского брода в обход персидских караулов, с помощью карабахца Мурад-хана.

Надо сказать, что англичане советовали Аббасу выслать за Аракс конные разъезды и выставить вдоль реки дозоры. Принц конные разъезды не послал (много чести!), но дозоры выставил. Однако дозорные русских проворонили. Как написал персидский историк Р. Хедаят: «В ночь, предшествовавшую нападению русских, часовые лагеря до такой степени были охвачены рукою сети беспечности, что ни один из них не дал вовремя знать об угрожающей опасности».

При переправе одно из орудий со всей запряжкой свалилось с обрыва. Солдаты было пытались его вытащить, но тщетно. Котляревский, видя это, махнул рукой:

– Эх, братцы, если будем хорошо драться, то и пятью орудиями побьем персиян, и тогда, вернувшись, вытащим это, а если не вернемся, то оно нам и совсем не нужно!

В этот же день за тысячи верст от мутных вод Аракса армия французского императора Наполеона покинула Москву, надеясь застать врасплох фельдмаршала Кутузова, нанести ему поражение и пробиться к Калуге. Древняя столица России была сожжена и разграблена. Французы попытались взорвать Кремль, но, по счастью, разрушения оказались не слишком велики. Но планам Наполеона не суждено было сбыться. Ближе к вечеру партизанский отряд штабс-капитана Сеславина обнаружил наполеоновскую армию у села Фоминское и передал сведения в штаб Кутузова. Русская армия немедленно выступила из Тарутинского лагеря и двинулась навстречу французам. Впереди было решающее столкновение, после которого французы