гуру, то есть духовных наставников. Далее мы ощущаем благодать вследствие привязанности к стране, партии, церкви или любой другой общественной организации; тут благодать помогает даже самым хилым и робким достигать того, что без нее было бы невозможно осуществить. Наконец толику благодати мы черпаем в наших идеалах, низких или высоких, абстрактных или облеченных воображением в конкретные персонификации. Кажется, что именно благодать в последнем воплощении хорошо знакома многим истинным приверженцам различных религий. Можно предположить, что помощь для тех, кто искренне молится какому-нибудь «персональному» святому, божеству или аватаре, зачастую в действительности представляет собой вовсе не духовную, а человеческую благодать, которая приходит из вихря психической энергии, что возник в результате серии актов веры, желания и воображения, совершенных самим индивидуумом и другими людьми.

Духовную благодать невозможно ощущать постоянно или во всей ее полноте; подобное доступно лишь тем, кто обуздал собственную волю до такой степени, что вправе заявить: «Не я, но Бог во мне». Впрочем, редкие люди ухитряются настолько безоговорочно приговаривать самих себя к заключению внутри собственной личности, что полностью утрачивают способность воспринимать благодать, каковая время от времени изливается на каждую душу. Периодически большинство из нас благополучно забывает, пусть и не до конца, о своих «Я» и «мое», благодаря чему мы все-таки способны воспринять, хотя и не в полном объеме, ту благодать, что нисходит на нас в данный момент.

Духовная благодать зарождается в божественной Основе сущего и дается человеку для того, чтобы помочь ему достичь главной цели, то есть возвращения к этой Основе из царства времени и самости. Она сходна с животной благодатью в том, что черпается из источника, совершенно отличного от наших самоосознающих человеческих «Я»; в самом деле, благодать животная и духовная – это одно и то же, разве что духовная благодать проявляется на более высоком витке направленной вверх спирали, ведущей от материи к Божеству. В любой миг человеческая благодать может стать целиком положительной, способствуя тому, на кого она снизошла, обрести объединяющее познание Бога; но, поскольку ее источником является индивидуализированное «Я», она всегда вызывает подозрения и во многих случаях действительно помогает достичь цели, которая имеет мало общего с истинной целью нашего существования.

В этих смиренных душах живет духовное знание Бога, которое побуждает их хранить свои сокровища в тайне, а злое выбрасывать вон, ибо Бог дарует эту благодать смиренным вместе с прочими добродетелями, а у надменных ее отнимает[487].

Святой Хуан де ла Крус

Постоянное воодушевление потребно для праведной, святой и счастливой жизни в той же мере, в какой постоянное дыхание необходимо для жизни физической.

Уильям Лоу

Справедливо, конечно же, и обратное: праведная, святая и исполненная блаженства жизнь есть обязательное условие постоянного воодушевления. Действие и созерцание, этика и духовность неразрывно взаимосвязаны, и все является одновременно и причиной, и следствием.

Устраните «человечность», отбросьте «справедливость»,

И люди вернутся к почтению и любви.

Лао-цзы

В китайском языке глаголы не имеют грамматического выражения времен. Слова китайского мудреца отсылают к гипотетическому историческому событию, которое возможно как в настоящем, так и в будущем. Смысл этого утверждения прост: чем сильнее самосознание, тем менее достаточна для жизни животная благодать, тем усерднее приходится ее подкрепить осознанным и продуманным выбором между добром и злом, а этот выбор нужно делать, опираясь на четко сформулированный нравственный кодекс. Но, как неустанно повторяли даосские мудрецы, нравственный кодекс и осознанный выбор поверхностной воли – далеко не все, что возможно совершить. Индивидуализированную волю и поверхностный разум следует использовать для восстановления древней животной связи с Дао, уже на более высоком, духовном уровне. Цель – постоянное воодушевление, получаемое из источников за пределами самости; средства ее достижения – «человеческие праведность и нравственность» – ведут к милосердию, каковое есть объединяющее познание Дао (а последнее – одновременно Основа и Логос).

Это Ты, Господи, так смотришь за каждым существованием, что ни по чему в своем бытии оно и представить не может, чтобы у Тебя была еще какая-то забота, кроме одного лишь его наибольшего благополучия, будучи уверено, что все существующее только для того и существует, чтобы служить наивысшему благу его, единственного, раз Ты за ним смотришь[488].

Николай Кузанский

Шунь спросил у Чэна: «Можно ли обрести Путь и владеть им?»

– Ты сам собой не владеешь, как же можешь ты владеть Путем? – ответил Чэн.

– Если мое тело не принадлежит мне, то кому же оно принадлежит?

– Оно лишь форма, доверенная тебе Небом и Землей. Не принадлежит тебе и твоя жизнь – она лишь согласие твоих жизненных сил. Не принадлежат тебе твоя природа и твоя судьба – они лишь течение событий, предначертанное Небом и Землей. Не принадлежат тебе и твои потомки – они лишь новая оболочка твоего тела, вручаемая тебе Небом и Землей. А потому скитайся, не зная, куда идешь, покойся, не зная, за что держишься, и вкушай, не зная вкуса пищи. Ты – живое дыхание Неба и Земли. Как же ты сможешь им владеть?

Чжуан-цзы

Верю я в следующее: верю в Бога, которого понимаю как дух, как любовь, как начало всего. Верю в то, что он во мне и я в нем. <…> Верю в то, что истинное благо человека – в исполнении воли Бога, воля же его в том, чтобы люди любили друг друга и вследствие этого поступали бы с другими так, как они хотят, чтобы поступали с ними, как и сказано в Евангелии, что в этом весь закон и пророки[489].

Лев Толстой

Не Господь отнял у тебя благо Своей любви, но ты отнял у Господа возможность тебе помогать. Господь никогда бы не отверг тебя, не отвергни ты Его любовь. Боже всемилостивый, Ты не покидаешь нас до тех пор, пока мы сами не покидаем Тебя, Ты не отнимаешь у нас Свои дары до тех пор, пока мы не отнимаем у Тебя наши сердца.

Святой Франциск Сальский

Краснодеревщик Цин вырезал из дерева раму для колоколов. Когда рама была закончена, все изумились: рама была так прекрасна, словно ее сработали сами боги. Увидел раму правитель Лу и спросил: «Каков секрет твоего искусства?»

– Какой секрет может быть у вашего слуги – мастерового человека? – отвечал краснодеревщик Цин. – А впрочем, кое-какой все же есть. Когда ваш слуга задумывает вырезать раму для колоколов, он не смеет попусту тратить свои духовные силы и непременно постится, дабы упокоить сердце.