судят обо всем спонтанно и дают оценки. От Моисея до Бентама[500], от Эпикура до Кальвина, от христианской и буддистской философии всеобщей любви до безумных доктрин национализма и расового превосходства – этот список учений довольно длинный и крайне разнообразный. К счастью, нам нет нужды изучать его во всей полноте. Ведь нас интересуют только Вечная Философия и система этических принципов, на которые опираются приверженцы этой философии, когда выносят суждения относительно собственных оценок и мнений других людей. Вопросы, которые мы поставим в этой главе, достаточно просты, и ответы на них тоже будут простыми. Как всегда, трудности начинаются лишь при переходе от теории к практике, от нравственного принципа к его конкретному применению.

Если признать, что основа индивидуальной души родственна или тождественна божественной Основе сущего, если принять, что эта божественная Основа есть невыразимое Божество, проявляющее себя в виде личностного Бога или даже воплощенного Логоса, то какова тогда внутренняя природа добра и зла и в чем состоит главная цель человеческой жизни?

Довольно подробные ответы на эти вопросы можно найти в трудах наиболее удивительного английского мыслителя восемнадцатого столетия Уильяма Лоу. (Не могу не отметить, сколь причудлива наша система образования! Те, кто изучает английскую словесность, вынуждены штудировать остроумные статьи Стила и Аддисона[501], от них ожидается прочтение всех малых сочинений Дефо и затейливых виньеток Мэтью Прайора[502]. При этом они могут сдать все экзамены summa cum laude[503], ни разу не заглянув в сочинения человека, который был блестящим стилистом и которого справедливо считать одним из самых интересных мыслителей своего времени, поистине святым праведником англиканской церкви!) Нынешнее его забвение служит еще одним доказательством того, что воспитатели двадцатого века перестали задаваться вопросами о постижении абсолютной истины или абсолютного смысла (разве что вспоминают о них на курсах риторики), сделались проводниками глупейшей идеи образования ради самого образования и сосредоточились исключительно на распространении бестолковой культуры, лишенной корней.

В аду горит сама душа.

Theologia Germanica

Что именно все пылает? Зрение пылает. Формы пылают. Сознание зрения пылает. Зрительное соприкосновение пылает. И все, что возникает на основе зрительного соприкосновения, переживаемое как наслаждение, боль, или ни наслаждение, ни боль, тоже пылает[504].

Из Огненной проповеди Будды[505]

Увидь сто тысяч шайтанов… О человек! Иблиса разгляди ты в змее![506]

Джалаладдин Руми

Твоя личность – се твой Каин, который убивает твоего же Авеля. Ибо каждое деяние и движение личности питается духом Антихриста и убивает божественную жизнь внутри тебя.

Уильям Лоу

Итак, два града созданы двумя родами любви: земной – любовью к себе, дошедшею до презрения к Богу; небесный – любовью к Богу, дошедшей до презрения к себе[507].

Аврелий Августин

Различие между хорошим и плохим человеком не в том, что один хочет доброго, а другой – нет, но в том только, что один подчиняется живущему внутри него воодушевляющему духу Господнему, а другой сопротивляется ему и по сей единственной причине проникается злом.

Уильям Лоу

Оставайся отрешенным от всех людей, пусть никакое восприятие не волнует тебя, освободись от всего, что может иметь чуждое воздействие на твое существо, что может привязать тебя к земному и принести тебе горе, и обращай непрестанно твою душу на целительное созерцание, в котором ты несешь Бога в сердце своем как вечную цель, от которой твои глаза никогда не отвращаются! И другие упражнения – пост, бдение и молитва, – все направь к той же цели и пользуйся ими постольку, поскольку они помогают тебе в этом, – так достигнешь ты вершины совершенства[508].

Майстер Экхарт

Человек образован верой, он таков, какова его вера.

«Бхагавад-гита»

Дхаммы обусловлены разумом, их лучшая часть – разум, из разума они сотворены. Если кто-нибудь говорит или делает с нечистым разумом, то за ним следует несчастье, как колесо за следом везущего.

«Дхаммапада»

Действия определяются природой человеческого бытия, каковая проявляет себя прежде всего в разуме. Все, чего человек жаждет, о чем думает, во что верит и что чувствует, – это, если угодно, Логос, посредством которого основной характер личности совершает свои творческие деяния. Эти деяния будут прекрасными и нравственными, будучи обращенными к Богу, или уродливыми и безнравственными, если они обращены к самой личности. Экхарт говорил: «Будь у камня разум, и он бы в любви устремился к Богу»[509]. Ведь камень обладает массой даже в состоянии покоя. Бытие человека есть потенциальная энергия, направленная к Богу или в противоположную сторону; именно посредством этой энергии устанавливается, хороший человек или плохой, поскольку, если выражаться языком Евангелий, возможно прелюбодействовать и убивать в сердце своем, даже оставаясь безупречным в деяниях[510].

Алчность, зависть, гордыня и гнев – вот четыре составляющих личности, или природы, или ада, и все они неотделимы. Причина, по которой все обстоит ровно так, а не иначе, заключается в том, что естественная жизнь дается живому существу ради достижения некого высшего сверхъестественного добра во Творце. Но в живых существах нет места ни способности, ни готовности к достижению этого добра, если только само добро не является беспредельной потребностью в себе и беспредельным желанием высшего блага. Потому естественная жизнь, когда лишается Господа или отпадает от Него, не может быть не чем иным, кроме как беспредельной потребностью, непрестанно взыскующей, и беспредельным желанием, непрестанно алчущим. Из-за этого такая жизнь становится одним протяженным мучением, ее терзают алчность, зависть, гордыня и гнев, составляющие природу, личность и ад. Но алчность, гордыня и зависть – вовсе не отдельные страсти, а три разных названия беспокойной деятельности одной и той же воли или желания. Гнев – четвертая часть, порождаемая тремя предыдущими – не возникает до тех пор, пока одна из страстей или все совокупно не сталкиваются с чем-то, противоречащим их воле. Эти четыре качества, или страсти, сами порождают собственные муки. У них нет ни внешней цели, ни внутренней силы для изменения себя. Потому личность или природа должна впредь оставаться в таком состоянии, пока некое сверхъестественное добро не проникнет или не зародится в них. Пусть человек и вправду живет среди тщеты времени, его алчность, зависть, гордыню и гнев возможно терпеть, пребывая в чересполосице светлого и темного; порой эти страсти не только причиняют боль, но и несут утешение. Когда же смерть положит предел тщете