— культуры — акты творения: «По образцу органов устраиваются орудия, ибо одна и та же душа, одно и то же творческое начало — в инстинкте зиждет подсознательно тело с его органами, а в разуме — технику с ее орудиями». План ГОЭЛРО для Флоренского — это гигантская нервная сеть страны, увеличение скорости и силы каждого советского человека, его прорыв в грядущее.

Но для осуществления такого прорыва предстояло взрастить специалистов, целую плеяду, целую армию высококвалифицированных рабочих, широко образованных инженеров, физиков. Взрастить не только в учебных аудиториях, но и в опытном процессе. Потому съезд сподвиг власть к созданию государственного экспериментального электротехнического института, где от профессора Флоренского зависело очень многое.

ГЭЭИ, организованный в 1921 году, а в 1925-м переименованный во Всероссийский электротехнический институт (ВЭИ), изначально имел в своей структуре физико-технический институт и ряд лабораторий: рентгено-техническую, акустическую, магнитометрическую, радиолабораторию и лабораторию материаловедения. Последней заведовал Флоренский.

Маленькая комната, будто монашеская келья, — кабинет заведующего. В ней человек, и здесь не изменивший рясе и наперсному кресту. Но добиться келейной сосредоточенности ему удаётся крайне редко. Все спешат с вопросами, хотят совета. Грандиозная эпоха будоражит даже обывательские умы: всё больше нарождается кулибиных, «устроителей мира». И все в лабораторию Флоренского: студенты-рационализаторы, ниспровергатели Фарадея, изобретатели вечного двигателя. И каждому нужно отвечать спокойно, взвешенно, убедительно. Но некоторые непризнанные гении грозят «найти управу», «дойти до самых верхов» — приходится тратить драгоценное время на официальные заключения.

Такова неизбежная рутина. Но в главном лаборатория Флоренского — ежегодный прорыв. От неё напрямую зависит реализация плана ГОЭЛРО. Чтобы обуздать ток высокого напряжения, нужны особые изоляционные материалы, диэлектрики. И ждать, что их — доступными и дешёвыми — в готовом виде преподнесёт сама природа, не приходится. Нужно творить человеческим умом вторую природу — вот главная задача Флоренского и его соработников. А ещё испытание полученных материалов, поиск источников тока, создание приборов. Всё это сложилось в самостоятельную область знаний — «материаловедение», а точнее, «электроматериаловедение». Здесь нужно единство химии, физики, биологии, геологии. Здесь тоже происходит преодоление «водоразделов мысли», но по-особому: коллективом, коллективным разумом, который должен быть готов к «всеохватывающему познанию».

В сотрудники Флоренскому, по счастью, в большинстве своём подобрались люди верующие, нуждающиеся в духовном окормлении, многие из «бывших»; работал среди них и брат жены — Василий Гиацинтов. Но при всей своей добросердечности Флоренский был крайне требователен к каждому. Всегда ждал добросовестности, предельной сосредоточенности. Действовал он, как говорят в педагогике, «с опорой на положительное»: «Нужно уметь побуждать в человеке всё лучшее, что ему свойственно, и гасить дурное».

Несмотря на постоянные конференции, командировки, заседания ВСНХ, а с 1930 года ещё и исполнение должности помощника директора ВЭИ Карла Адольфовича Круга, Флоренский никогда не бросал своей лаборатории: организовывал вечерние лектории, не раз выводил сотрудников в «ударники труда». При многократных переездах и реорганизациях сохранить ядро коллектива было непросто: помогали душевное братство, особые отношения, когда, как в семье, каждый в ответе за каждого, когда никто не выпячивает личных заслуг, когда всё — плод общего труда. Так осуществлялось и издание научных трудов.

В 1924 году вышла в свет книга Флоренского «Диэлектрики и их техническое применение». Книга, в которой отец Павел использовал наработки, начиная ещё с гимназических естественнонаучных опытов и наблюдений. Для современных физиков и инженеров она остаётся столь же ценной и дискуссионной, как для философов «Столп и утверждение Истины». Во многом сформировавший представление о Флоренском как знатоке точных наук, этот труд рассказывает и о возможности, как выразились бы сегодня, «импортозамещения» — о создании материалов, более качественных и доступных, чем зарубежные аналоги. «Диэлектрики» задумывались автором как начало целого цикла работ, воплотить который он планировал уже усилиями всей лаборатории. Но следом удалось выпустить лишь один коллективный труд — «Карболит. Его производство и свойства» — о пластмассе отечественного производства, из которой впоследствии были сделаны все советские настольные лампы.

В 1920-е — начале 1930-х годов научная мысль Флоренского буквально фонтанировала. Перед ним робели даже профессора с десятками лет исследований за плечами. Естественно, что он оказался незаменимым при издании «Технической энциклопедии». Эта грандиозная, 26-томная, ставшая высокотиражной и весьма популярной энциклопедия выходила с 1927 по 1934 год. Она охватывала историю техники и являла новейшие достижения, фиксируя их буквально по горячим следам. Её редактор Людвиг Карлович Мартенс с первого тома пригласил Флоренского в редколлегию. Редактор отдела материаловедения, соредактор отдела по горному делу, автор 134 статей — таков деятельный вклад Флоренского в «Техническую энциклопедию». Здесь вновь поражает его эрудиция. Статьи «Диэлектрики», «Карболит», «Аспидные сланцы», «Асфальтовые лаки», «Вар», «Вата», «Волос растительный», «Воски», «Гниение древесины», «Губка», «Дерево», «Дерматин», «Животный уголь», «Замазки», «Сусальное золото», «Измерение», «Изоляторы», «Изолента», «Калька», «Китовый ус», «Кость», «Линолеум», «Мастики», «Пластические массы»… и ещё множество материалов, процессов, приборов.

Как один человек мог знать всё это?! К тому же практически одновременно читавший лекции о философии культа и изобразительном искусстве! Только статьи из «Технической энциклопедии» составили бы увесистый том в собрании сочинений отца Павла. А если присовокупить к ним все остальные физические, математические, инженерные работы, нам явится особый Павел Флоренский — учёный не из прошлого, а из будущего.

Двенадцать патентов на научные изобретения как результат работы в ВЭИ и на соловецком Йодопроме. И ещё более пятидесяти отклонённых заявок. Многое переоткроют позже и запатентуют другие. Отечественная и мировая научная мысль догонит Флоренского лишь через десятилетия. Неслучайны его слова, звучащие как неколебимая жизненная установка: «Нужно всегда идти впереди века, даже если век идёт назад». Нужно опережать свой век, чтобы определять его пути, по мере сил сводить его с губительных троп и направлять на спасительные.

Сегодня поражаешься тому, что сумел прозреть отец Павел в своём опережении века. В статье 1932 года «Физика на службе математики» он, будто вспоминая свой университетский «роман с математикой», преподносит ей дары всех наук: «Пусть разнообразные физические факторы лягут в основу построения математических приборов, пусть откровенно и свободным жестом математика возьмет от техники, от физики, от естествознания то, что она вправе брать и что частично она всегда брала оттуда, но украдкою. В математику должны быть введены физические модели, физические и, может быть, химические приборы, биологические и психологические пособия». В ответ математика одаривает своего рыцаря открытием, которое предвосхитило компьютер: электроинтегратор — «универсальный прибор для интегрирования любой функции, притом безразлично, данной ли аналитической формулой, кривою или таблично».

Можно утверждать, что во многом благодаря этой идее возникли гидравлический интегратор В. С. Лукьянова — первая в мире вычислительная машина для решения дифференциальных уравнений (1936) и первая в Европе ЭВМ (1951), разработанная С. А. Лебедевым, который в начале 1930-х годов, также с опорой на Флоренского,