в коридорах академий, гремели над сжавшейся Селестой, прибитой мощностью обкаленного нориусом зала, куда, как в темницу, бросил ее Никлос.

Слова звучали отовсюду, и каждый житель столицы, а после – и королевства слышал голос своего короля.

Он говорил о вероломном предательстве подводного повелителя Агондария, который с лета, прикрываясь морвиусами, нападал, нарушая пакт о перемирии, на Каргатское королевство, утягивая под воду жителей рыбацких деревень. О руке мира, протянутой милосердным Никлосом Каргатским, что внимал словам мудрых эльфов, противящихся открытой войне между драконами и русалками. И о том, что в ответ подводники неоднократно пытались забрать драгоценность Каргатского королевства – белую драконицу. А не получив желаемого, подло убили ее мужа, опять выставляя немыслимые требования черному королю.

И, в конце концов, вновь попытались напасть на королевство, пустив гигантскую волну, что чуть не смыла часть побережья вместе со столицей и дворцом. Ее остановила совместная сила Никлоса Каргатского и его подопечной, выдав ответную реакцию, нанеся болезненный удар по подводному городу. Теперь королевство находится в состоянии открытой войны с Подводным миром. И не будет знать жалости, пока не умрет подводный король Агондарий, вздумавший вредить наземным созданиям.

«Виват войне!» – кричали люди, а Акрош с подчиненными разворачивал военную машину, еще утром запущенную Ником. Формировались списки новобранцев, все маги королевства получили письма о призыве на службу. Вступало в действие положение о военном времени, закрывались суды и увеселительные заведения.

Гнев горячил кровь жителей Каргатского королевства, давил любые иные голоса. А последний оставшийся, самый мощный круг морвиусов, собравшийся в столичном лесу, взывал к горячей крови Никлоса, барабанами до предела распаляя его жажду мести.

Началась война. И некому было ее остановить.

Глава 23

Семья

Селеста

Я лежу на песке, игнорируя поставленную кровать, раскиданные повсюду одеяла и подушки. Дышу песчинками, кашляя и давясь пылью, не двигаясь, полностью отдавшись во власть холода этого зала. Здесь тихо, так тихо, что слышу, как стучит в висках кровь от непрекращающейся головной боли. Это место – отрава для меня, но в нем есть и странное успокоение. Нечто, способное примирить с потерей ариуса, застывшего в венах, будучи не в силах противостоять заклятию нориуса.

В этом месте я не чувствую его. Ужасающая потеря обернулась благостным отсутствием эмоций. Без слияния в сердце пустота, но больше нет тягучего отчаяния в попытках найти Артана. Я осталась наедине со странными мыслями: «Никто не должен быть так могуществен. Ни подводные создания, ни наземные. Это сила настоящих богов, обладающих разумом за пределами нашего понимания. Мы же обращаемся с этой властью, будто она игрушка, а час расплаты никогда не настанет…»

Они были кристально-четкими и увесистыми, громогласными, тяжелыми… не моими. Я даже вывалилась из полубессознательного состояния, в котором находилась… часы? Дни? Недели? Сколько времени я провела в этом зале? Судя по головокружению, неприятному запаху, исходящему от тела, много. Отчетливо помню присутствие Никлоса. Он приходил ко мне не один раз, кажется, что-то говорил, что-то хотел, пытался заставить двигаться, но я оставалась безмолвной скульптурой, застывшей в песке. Я зарылась в себя, как улитка, спрятавшаяся в раковину. Маленькая, незаметная и незначительная. Я ведь была такой… когда-то.

Устало приподнявшись, я огляделась по сторонам. Чужие мысли схлынули, вымываясь из памяти. И я будто окунулась в чистую горную воду, спрыгнув со скалы в Винцельской долине. Как воспоминание из детства.

Продышавшись, осторожно подползла к столу, подтянулась на руках, взяла кувшин и прямо из горлышка напилась чуть теплой воды, половину вылив себе на лоб и волосы. И огляделась более внимательно. Это учебный зал, а не темница Лакраш. Его не проектировали так, чтобы никто не мог покинуть. Я должна найти выход.

* * *

Меня оглушил собственный крик, прорвавшийся сквозь сон, и я закашлялась морской солью. Дикая жажда стянула горло, я вскочила на ноги, болезненно охнув от боли в суставах, безумно оглядываясь по сторонам. Этот сон все больше захватывал меня, смешиваясь с реальностью. Теперь я почувствовала удар о воду, а задрав нижнее платье, в котором оставалась с момента заключения, увидела багрово-синий с фиолетовым отливом синяк. Я падала, а потом умерла. Почему?..

Другая мысль прошибла холодным потом, я заозиралась, сознавая, что ничего не понимаю. Минуту назад я ходила по комнате, а потом… что было потом? Как я заснула? Что это место делает со мной? И еще более страшная мысль – как часто я теряюсь? Как часто погружаюсь в отчаяние, оказываясь бессильной даже подняться с пола?

Это место опаснее, чем кажется. Я должна найти способ выбраться отсюда, прежде чем… что? Что будет потом?

Я наморщила лоб, растирая его до синевы. Где-то там в этой черепушке есть воспоминание о словах Никлоса. О его планах на мой счет. Он что-то собирался сделать со мной. Была какая-то идея о…

Я закрыла рот руками и вновь опустилась вниз. Стоит только напрячь голову, как всплывают слова короля. Проступают планы на наше совместное будущее. В нем нет ничего моего. Только Каргат. Только ариус и нориус, а меня не станет. Если слишком долго давить, даже металл согнется.

Раздался звон, потом что-то шлепнулось. Здесь под потолком постоянно горит свет, тускло-желтым разливаясь по помещению, создавая сумрачную атмосферу. Так что я не сразу разглядела темную фигуру на галерке, на верхнем ряду стульев. Она выползла откуда-то из стены, что-то бурча под нос. Медленно, не привлекая ее внимания, я отошла в другую часть зала, скрываясь за первым рядом стульев, приглядываясь к незнакомцу в черном плаще с капюшоном.

– М-м-м, – замогильным голосом протянула худощавая фигура, замерев в центре помещения. Лицо пришельца еще больше ушло в тень. Меня передернуло от звука, и я глубже забилась под стул, аккуратно выглядывая, пытаясь понять, кто пожаловал по мою душу. Морвиус? Или один из подводников?

– Сэл? Ты здесь? – потерянно протянул женский голос, неизвестный сбросил капюшон, под которым скрывалась копна рыжих кудряшек. Амалия. Несмотря ни на что, девушка не теряла присутствия духа. Вот и сейчас взгляд серьезен как никогда, а на щеке – крупный зеленый след. Видимо, опять химичила с пробирками.

Звучно чихнув, она ковырнула песок носком туфли, смачно выругавшись сквозь зубы.

– И где теперь искать, – пробормотала магичка, в последний раз оглядывая зал. Только тогда я осторожно выползла из убежища и вышла к ней навстречу.

Даже извечная оптимистка Маля не смогла скрыть своего шока от моего вида. Нет, она попыталась выше задрать нос в бесконечной невозмутимости, но получилось плохо, и она сдалась, поинтересовавшись:

– Хреновый день?