Кари оглядела двор.

– Вы превращаете людей в эти огарки!

– Тебя мы ни в кого не превратим. И твоих друзей. А… – Роша на секунду примолкла, словно вслушивалась в нечто, недоступное Кари. Кари провела несколько недель в театральной труппе и этот взгляд узнала – Роша внимает чьей-то подсказке. Какому-то голосу в ухе. – Твоему другу Шпату предоставят лучший уход в его состоянии. Весь алкагест и другие лекарства. А твои преступления… Милая, я – хозяйка городской стражи, о них забудь и думать.

– А в обмен? Зачем я вам?!

– Объяснить непросто.

– Ну вы уж, блин, постарайтесь!

Роша развела руками.

– Ты много путешествовала. Ты повидала Божью войну – не воочию, полагаю, но выучила, насколько она ужасна.

Она права. Гвердон – островок спокойного здравомыслия по сравнению с тем, о чем наслушалась Кари в краях, где боги посходили с ума от смертельного страха и жажды крови.

– Попробуй представить, что произойдет с городом, если война придет сюда. Мы разработали оружие, которое напрямую поражает богов. Убивает их в духовном мире, вместо того чтобы чинить резню их поклонникам в материальном. Оно много чище. Но мне нужна ты и твоя связь с Черными Железными богами. Надо выкачать их энергию, чтобы обеспечить правильный выход. Мы провели испытательные стрельбы пару дней назад, и результат положительный, но на нижней отметке расчетной эффективности. Его хватило, чтобы уничтожить полубогиню, но с дюжиной колоколов мы поднимем мощность до целого пантеона и в самый короткий срок.

– Вы взорвали Палату Закона, чтобы забрать себе колокол.

Роша раскинула руки, подчеркивая, что она лишь жертва обстоятельств.

– Церковь отказалась нас выслушать. Нам пришлось применить чрезвычайные меры ради защиты города. Нейтралитет Гвердона шаток и ненадежен – война чересчур близко и не будет вечно стоять за порогом. Мы нуждаемся в этом оружии.

– Именно вы все это со мной сотворили. Видения начались после того, как на меня свалилась ваша дерьмовая Башня!

Роша покачала головой. Ветер странным образом не трепал ее волосы, будто приклеенные к голове. Не выбилось ни одной пряди.

– Нет, Кариллон. Происшествие, ах, миропомазало, освятило тебя, но ты была рождена с этой властью.

Сальники сально хихикнули при этих словах. Роша раздраженно нахмурилась, отмахиваясь от них.

– Все переменится для тебя, Кариллон Тай. Помоги мне. Ты раскроешь силу колоколов куда действеннее, чем методы, изобретенные нами. Ты сможешь отчасти пробудить Черных Железных богов, перед тем как мы их перекуем.

Кариллон открыла рот для ответа, но не успела она вымолвить слово, как зазвучал колокол со Священного холма. Кари припала к видению, открывшемуся на самой обочине сознания, но затем мир разорвался на части, и Мирен оказался тут, между ней и Рошей.

Без промедлений он всадил кинжал Роше в грудь. Ударил снова и снова, в бешенстве пронзил ее дюжину раз. Но кровь не выступила, и гильдмистресса казалась невредимой. И тогда Мирен перерезал ей горло, и из широкой раны хлынул белый воск. Она что-то проклокотала, но изо рта вышло лишь больше белого воска. Роша сделала шаг назад и сорвалась с края крыши.

Сальники наступали на Мирена. Он быстр, но их трое и бежать некуда. Он умрет, если Кари ничего не предпримет.

И она рванулась вперед, проскочила меж сальников. Крепко сжала Мирена за руку, крича ему. Он отреагировал недостаточно быстро, и сальники уже рядом. Выход только один.

Кари сошла с края в пустоту и потянула Мирена за собой.

Они падали, падали вслед за Рошей. Гильдмистресса раскинулась внизу на земле, разбитая на осколки, как оброненная свеча. Ни органов, ни крови – один лишь восковой оттиск женщины.

Видение поглотило Кари, и одновременно с ним Мирен обхватил ее и прыгнул.

– Давай! Поднажми! – Крыс, спорхнув с крыши, подскочил к Шпату. Правая нога каменного человека уже не выдерживала его веса, и Крыс помог ему опереться. – Тебя порезали, – добавил он, глядя на глубокую рану на груди Шпата.

– Это ни о чем. – Кровотечение почти прекратилось. На красном белели крошечные осколочки камня. Скоро поврежденная плоть окаменеет совсем. Естественно, если пробито легкое, то оно уйдет целиком. Шпату приходилось взирать на это философски – яд по-любому прикончит его через несколько дней.

Парой они поковыляли под гору, торопясь, как могли, по крутым узким спускам в сторону бухты. Сюда долетал шум и гиканье освобожденных воров, несущихся по улицам к Мойке, чтобы раствориться там безымянными. За ними, как порванные цепи, тянулся след алхимической пены.

Друзья вышли на мол. Вокруг сгустились сумерки, делая прогулку над водой опасной. Шпат осторожно придвинулся к краю, помня о коварной пучине. Крыс вытащил из-под кучи рванья фонарь, зажег его и помахал, выписав в воздухе вертлявый узор. Ему ответили верным отзывом с одной из лодок в заливе.

Шпат пошатнулся, оперся о литой кабестан. Понятно, он должен стоять на ногах, двигаться, не то ногу сведет опять, но он слишком вымотался. Адреналин тяжелел свинцом в его жилах.

– Я видел, что ты совершил, – сказал Крыс. – Эту историю не перестанут рассказывать годами.

– А что еще я мог?

Крыс пожал плечами.

– Большинство народу просто взяли бы и ушли. Сказав: ну да, иногда случается страшная херня. Я-то трупоед, покорность судьбе у меня в крови, так? Но… – Упырь облизнул зубы и протянул Шпату руку, пожать его ладонь. – Но ты поступил храбро. И глупо. В основном храбро.

Шпат ответил на рукопожатие, стараясь сильно не стискивать. Он едва чувствовал давление пальцев Крыса и не смог бы отличить на ощупь чешуйчатую, когтистую лапу упыря от нежной женской руки.

– С меня причитается Кари. Ей со всех причитается. Ты не видел, она-то хоть выбралась?

– Айе. – Казалось, Крыс собирается что-то добавить насчет Кари, Мирена и сотворенного мальчишкой буквально чуда, но нарастающий шум алхимического двигателя сделал разговор невозможным. Моторный катер подошел к молу.

У штурвала внук Угрюмой Мамули, Йон. Он одолжил лодку на утилизационной площадке, твердо заверив, что ее не успеют хватиться. На борту трое воров, парни Таммура, и там же, сгорбленный под одеялом, с блестящими от восторга глазами, сидел старик, наверняка бывший профессором Онгентом.

И ни Кари, ни Мирена. Если бы дела шли по плану, они тоже были бы здесь.

Шпат плюхнулся на борт, едва не перевернув катер. Один из воров крикнул ему ползти на середину, но трогать каменного человека не отважился. Шпат подтянулся, устраиваясь около профессора Онгента. Взревел двигатель, и они устремились в бухту.

– Должно быть, ты Шпат, – проорал Онгент Шпату в ухо. – Кариллон о тебе говорила! Очень рад тебя встретить!