Шпат кивнул, не зная, что сказать. Онгент работает с Джери, ловцом воров, и, скорее всего, тот рассказал о каменном человеке малость поболее, чем Кари. Кари-то знала, когда надо помалкивать.

– Мирен объяснил твою беду. Задача обещает быть увлекательной! – продолжал Онгент. – Прикладная тавматургия! Ты когда-нибудь читал «Трансактный анализ Кхебешского гримуара»?

Лодка скользила по темной воде, неразличимая без зажженных огней. Никаких признаков погони – ни из квартала Алхимиков, ни городской стражи. Им везло, не пришлось разворачивать краденое оружие, спрятанное на катере под брезентом. Йон правил лодку поперек залива, наметив для высадки утилизационную площадку Дредгера на приморской оконечности Мойки, левее шпиля Святого Шторма.

На подходе к берегу в них уперся луч прожектора. Дюжина вооруженных личностей поджидала их на причале, темные силуэты на фоне ослепительного света. Лиц не разглядеть, но стоявший в центре был нечеловечески объемист в броне защитного костюма. Дредгер, хозяин цехов сбора сырья.

– Это моя лодка, Йон, – оповестил он. – Бережно пришвартуй ее, а потом я отрежу твои гадские пальцы, ворюга. – Йон побледнел, оглянулся на Шпата за указаниями. Дредгер поигрывал алхимической пушкой, весьма сгодившейся бы и военному кораблю.

– Рискни умотать. Я эту хрень давно собирался испробовать.

Йон замешкался в нерешительности. Катер покачивало вверх-вниз в нескольких футах от пристани.

– Не знаю, мужики, на кого вы пашете, на Таммура или Хейнрейла, – продолжал Дредгер, – и мне один хрен. Всех вас в бочку черного щелока. Будете служить тому боссу, который купит вам новую шкуру.

Один из Дредгеровых людей показал на Шпата и что-то тихо произнес. Отсюда его не расслышать, но ясно одно – каменного человека он узнал.

– Эй, ты, сзади! А ну встал. Вставай, я сказал!

Шпат встал. Ствол пушки Дредгера сдвинулся. Теперь она метила ему прямо в грудь.

– Значит, во как! Сынок вернулся! Не переживай, старая камера тебя уже заждалась. Йон, если с тобой на лодке есть и другая, та беглая девчонка, то, может, мы оставим тебе один большой палец.

– Ах! – Онгент, кряхтя, поднялся на ноги и неторопливо выдвинулся вперед. – Господин Дредгер, не так ли? У нас с вами есть общий друг. Я Алоизиус Онгент, профессор истории. Как я понимаю, мы оба сотрудничаем с господином Тафсоном. Можно с вами перекинуться словом?

Дредгер махнул рукой. Йон подвел лодку вплотную, и двое Дредгеровых подручных вышли вперед, готовые снять профессора и переместить его на причал. Онгент шаркнул было к поручню, но оступился и повалился на одного из людей Таммура. Со своего места Шпат увидел, как профессор сорвал что-то с пояса вора, скрыв свою ловкость рук от Дредгера. Шпат не пошевелился, сознавая направленное на него дуло. Судя по калибру, оружие его убьет, даже такого, какой он сейчас.

Профессора вынули из лодки. Старичок казался нелепо мелким и чахлым рядом с бронированной горой – Дредгером. Ветхой деревянной лачугой возле пыхтящего дымом завода. Шпат снова уловил имя Тафсона и негромкое упоминание про деньги. Похоже, он пытается Дредгера подкупить. За меньший косяк сработало бы, но тут не получится. Дредгер возмутился, начал отпихивать от себя профессора – и Онгент обрел проворность, резко отступил в сторону и вскользь сунул нож между защитным костюмом Дредгера и патрубком, сбегавшим по его поверхности.

В этом змеином броске Шпат впервые признал настоящее семейное сходство Мирена с Онгентом.

Профессор не перерезал трубку, но повернул нож, приподнимая ее напоказ, готовую обрубиться при малейшем нажатии. Когда один из Дредгеровых бойцов двинулся к ним, Онгент воздел руку, сведя кулак в заклинательном жесте – воздух внезапно задрожал, зашелестел волшебством, – и громила застыл на полушаге, выкатив в ужасе зенки. Заклятье пригвоздило его к месту.

– Нет, – сказал Онгент. – Уверяю, мы компенсируем прокат вашего суденышка. Собственно, мы уже закончили и возвращаем его обратно. Как видите, невредимым. – Не разжимая кисть, он махнул в сторону лодки, показывая, что Шпату и остальным пора немедля высаживаться. Йон с ворами встрепенулись от направленного на них пылающего кулака. – Идемте, джентльмены. Поторопитесь.

Нож на шейном патрубке Дредгера не колыхнулся.

Дредгер издал булькающий звук – похоже, он умирал, и Шпат решил, что рука профессора в темноте промахнулась и отсекла что-то жизненно важное. Потом до него дошло, что так алхимик смеялся.

– Хер с ним, – сказал Дредгер. – Передай Тафсону, пусть выставит счет. Валите на берег.

Сдает назад, стараясь не потерять лицо. Шпат позволил себе помечтать, как Хейнрейл идет на подобную уступку, дабы предотвратить раскол Братства, но, скорее всего, ушлая сволочь будет цепляться за власть, пока может. Впрочем, это завтрашняя проблема, поэтому он сосредоточился на том, чтобы вылезти из катера, не опрокинув всю посудину. Правая нога уже полностью недвижима, также прихватило и левое плечо. В итоге он оставил на причале отпечаток правой ладони: пока выползал, промял пальцами смолистое покрытие. Неуловимого шустряка из него не выйдет. Отпечаток тут же стал заполняться дождевой водой.

Онгент по новой завел свою чудаковатую академическую шарманку, болтая с Дредгером, будто и не держал у его глотки нож, а его бойца не сковал невидимыми цепями.

Шпат подошел к нему и забрал у Дредгера пушку.

– В прошлом, сэр, Братство вело с вами дела, и, по-моему, никому из нас не хочется менять былые договоренности. Как предлагал профессор, мы заплатим за прокат вашей лодки и уйдем отсюда пешком, не причинив неудобств. Устраивает?

Окуляры Дредгера щелкали и жужжали, пока он изучающе рассматривал каменного человека.

– Пацан, да ты идти-то не можешь. Завтра твое слово не будет весить ничего.

– Оно весит сегодня. – Шпат извлек из ружья алхимический заряд: небольшую стеклянную капсулу с флогистоном, заключенную в люльку из дерева и увитую рунами подавления. Он вручил оружие и патрон Дредгеру – показать уважение, – и похромал через рабочую площадку к ночным улицам Мойки.

Они шагали назад, в район многоэтажек, который стал штаб-квартирой той странной штуки, где Шпат стоял во главе, как ты эту штуку ни назови. Осколок Братства, памятник Иджевым идеалам, укрытие от городского хаоса. Да хоть непрерывные поминки по Холерному Рыцарю. Шпат медленно брел по переулкам, подтягивал отказавшую ногу и останавливался каждые пять минут передохнуть или перемолвиться с тем или иным сподвижником.

Крыс мотался туда и обратно, разнося послания Таммура и других воров. Он гонял по крышам и успевал обернуться за ничтожное время. Большинство тех, кто избежал чанов для сала, движутся сюда, пополнять ряды сторонников Шпата. Некоторые приспешники Хейнрейла поменяли сторону – со Шпатом им нечего было надеяться на выгоду, значит, они решили, что в воздухе запахло переменами. А там воняло, как серными осадками с Колокольной Скалы.