Не хочу докучать вам пустым хвастовством, но новую партию гибкого дерева удалось сбыть по очень приятной цене. А совсем скоро придут специи из Актая и, разумеется, я не забуду про вас.

Графиня позволила себе легкую улыбку. Специи из Актая были весьма и весьма ценны. Именно поэтому, их в первую очередь поставляли в королевский дворец. Но когда покровительствуешь кое-кому из купцов, всегда можно рассчитывать на подобные редкости, да еще и из первых рук.

Эту науку женщина усвоила от своего отца. И ни разу не пожалела.

— Вы очень добры, эйс Мартел. — леди Роберон огляделась и решила, что пора перейти от обмена любезностями к делу. — Думаю, вы уже догадались, что я прибыла не просто так? Где мы можем поговорить… без лишних ушей?

Под ее суровым взглядом эйс Мартел чуть напрягся, смутно подозревая, что разговор будет не из приятных. Но разве можно отказать даме из высшего света? Покровительнице, которая проявляла самое живое внимание к его делам и всегда готова была протянуть руку помощи?

Подобное благорасположение следовало ценить. Поэтому мужчина сглотнул и пригласил гостью в маленькую комнатку, где хранились старые счетные книги.

— Здесь немного пахнет пылью… — виновато заметил он, — Но никто посторонний сюда не зайдет. А если возникнут вопросы, всегда можно сказать, что вы любезно согласились проверить, нет ли ошибок в моих счетах.

Леди Роберон нетерпеливо кивнула и заняла единственный в этой комнатушке стул. Хозяин склада же остался стоять на ногах, переминаясь под ее строгим взглядом.

— Итак, — начала женщина. — Похвально, что вы уделяете столько внимания своим торговым делам. Но это не отменяет того прискорбного обстоятельства, что в других аспектах жизни вы проявили просто преступную небрежность.

— Ваше сиятельство…

— Да-да, не спорьте! Я много размышляла над тем, что произошло в вашей семье, и пришла к выводу, что виноваты вы, и только вы.

Купец заметно скис. Из всех возможных тем, госпожа затронула самую болезненную.

— Вы правы, ваше сиятельство. Мне следовало уделять больше внимания…

Дама властным жестом остановила его. Она еще не закончила.

— Вы, как отец, должны были лучше следить за своими детьми. Разумеется, в деле воспитания сыновей вас невозможно упрекнуть. Мальчики хорошо проявляют себя в торговле и учебе. Это дает повод гордиться и мне. Ведь именно я помогла пристроить их на хорошие места…

— И я бесконечно благодарен вам, ваше сиятельство! — вклинился мужчина, однако ему вновь не дали договорить.

— Но ваша дочь… — в голосе леди Роберон появились нотки страдания. — Она не просто опозорила семью. Ее поведение ложиться тенью и на мое честное имя. Особенно если учесть, что я высоко отзывалась о ваших сыновьях… Надеюсь, вы уже отправили Тарису в деревню?

Эйс Мартел потупился.

— Еще нет, ваше сиятельство.

Графиня ничем не выдала, что довольна ответом. Все складывалось даже лучше, чем она предполагала.

— То есть девчонка разрешиться от своего недвусмысленного положения здесь, в городе? К удовольствию тех, кто любит почесать языком? Ах… эйс Мартел. Какая же горькая судьба ожидает вашего внука… Быть рожденным вне брака. Неизвестно от кого. И вы даже не пытаетесь выдать ее замуж!

— Ваше сиятельство… Кто же ее такую теперь возьмет? Для нашего круга она, уж простите за откровенность, порченный товар. А выдавать единственную дочь за какого-нибудь пропойцу. Разве это лучше?

Леди Роберон сделала вид, что задумалась. Откровенно говоря, ее мало волновала гулящая девчонка. Дочь эйса Мартела была весьма неразборчива в связях, что в итоге и довело ее до беды. Отцом ее ребенка мог оказаться любой случайный матрос. Девица и сама затруднялась назвать, кто именно.

Но сейчас чужая легкомысленность могла принести пользу. Барон Кьярти не сможет претендовать на другую женщину, если будет женат. И его брак с другой, больно ударит графиню Эрткон по самолюбию. Самой леди Роберон лишь останется стать подругой для бедняжки. И она станет.

Нужно только правильно все организовать.

— Тем не менее, вы обязаны устроить ей брак. Не в интересах этой дурехи. В интересах ребенка. Ох… бедняжка еще не родился, а мое сердце уже болит за него. Вы же знаете, эйс Мартел, как я чувствительна!

Дама патетически прижала руку к груди. Купец, ощутив слабый лучик надежды, сперва рассыпался в комплиментах, а затем принялся заверять гостью в своей самой искренней и чистой преданности. И если она своим мудрым перстом укажет ему, недостойному верный путь…

Графиня изобразила колебание.

— Думаю, я могла бы помочь… Выход есть. Но он столь щекотливого свойства. Даже не знаю, могу ли я вам настолько доверять.

Эйс Мартел со всей горячностью заверил, что может.

— С другой стороны, это было бы выгодно и вам. Зачем выдавать дочь за пропойцу, когда можно сделать ее… — мелодичный голос звучал словно музыка, но острый взгляд внимательно отслеживал реакцию на лице собеседника. — … можно сделать ее баронессой?

Купец с лязгом захлопнул рот и уставился на покровительницу с выражением полного неверия. Леди Роберон несколько секунд наслаждалась его изумлением, а затем продолжила мягким, вкрадчивым тоном:

— Мой друг, появись у вас возможность выдать дочь за знатного человека… Пусть небогатого, но барона. На что бы вы ради этого пошли?

— На все! — хрипло выдохнул мужчина.

Дама кивнула.

— Вот, это уже деловой разговор. Видите ли, один человек из моего окружения решил унизить меня в глазах света. Невзирая на мою исключительную добродетельность, он попытался вбить клин недоверия между мною и моим обожаемым супругом. Этот человек отправил в мой дом несколько записок весьма приватного свойства, которые только чудом не попали в руки моего мужа. Представьте, какой мог бы разразиться скандал?

Эйс Мартел нахмурился.

— Это весьма низко с его стороны! Однако его сиятельство разумный человек, и очень хорошо знает вас. Только невежественный глупец усомнился бы в вашей честности, госпожа.

— Но могли бы пойти толки среди слуг. — заметила леди Роберон несчастным голосом. — А у моего обожаемого супруга такое слабое сердце…

Купец моргнул, начиная понимать, к чему клонит графиня. Человеку без смекалки в торговле не преуспеть. Как и без умения видеть свою выгоду буквально во всем.

— Я должен объявить, что барон совратил мою дочь, и предъявить упомянутые записки в качестве доказательств?

— Не совсем. — поправила его леди Роберон. — Вы случайно — (она особенно выделила это слово), — Обнаружили записки в ее вещах. Путем долгих уговоров выпытали